Читать «Путешествуя с признаками. Вдохновляющая история любви и поиска себя» онлайн - страница 48

Мишель, молодая новозеландка, живущая и работавшая в Лондоне, ехала со мной из Будапешта в Эгер в одном автобусе и жила в том же простеньком мотеле «Турист». Во второй половине дня, ближе к вечеру, мы с ней гуляли по городскому центру; потом прошли мимо кладбища к Szépasszonyvölgy, или Долине красавиц, где под холмами прятались десятки дегустационных погребов.

– Иштен хоста! – худой мужчина с белыми бровями и усами пропустил нас в первую дверь. Темный погреб был пуст, не считая пары столов и стульев и неустойчивой пирамиды деревянных бочонков в задней части. Мы выбрали столик сбоку, где от грубых каменных стен исходили холод и влажность.

– «Egri Bikaver», иген? – с помощью длинной стеклянной трубки он налил вина из бочонка, прежде чем перелить его в два бокала. Светло-коричневая пена собралась на поверхности жидкости темно-красного цвета. Он подтолкнул бокалы к нам и стал ждать.

Каждая из нас сделала по глотку. Вино было крепким, с дубовым привкусом, сухим.

– Йоо (хорошо), – мужчина показал нам большой палец.

– Йоо, – повторили мы, подняв вверх большие пальцы.

Мы с Мишель пили и болтали. Она рассказывала о своей работе в средней школе, где преподавала физкультуру, и о бойфренде, с которым у нее были «пунктирные отношения» – в смысле то есть, то нет. Я поведала ей о детенышах австралийских морских львов и об острове Кенгуру. Еще до того, как мы добрались до дна наших бокалов, владелец погребка заново наполнил их, подмигнув и не сказав ни слова.

Пока мы продолжали болтать, у меня в голове вспыхнуло видение из того вечера на пляже Пхангана. Местный мужчина, закидывающий безвольную руку Шона себе на шею. Обхватывающий его вокруг талии и вдавливающий бронзовое плечо в бледное полуобнаженное тело. Тонкие ноги Шона, которые болтаются, его вес, стекающий к мокрому песку, когда мужчина старается поднять его и перевернуть вверх ногами.

Каждый день я проводила час за часом на этом пляже вместе с телом Шона, снова и снова воспроизводя эту сцену, чтобы найти какой-то способ спасти его.

Я попыталась снова включиться в разговор с Мишель, но мне начало казаться, что каждое слово, вылетающее из моего рта, – ложь. То, что я говорила, не имело никакого отношения к тому, что я думала. Я опустила взгляд в темную лужицу вина и осознала, что наши бокалы наполнены в третий раз.

– Будем, – улыбнулась Мишель и подняла свой бокал.

Я подняла свой и попыталась улыбнуться в ответ, но улыбка получилась рассыпающейся, словно мое лицо закаменело много недель назад и теперь из-за непривычного движения кожа начала трескаться и разваливаться.

И тогда я рассказала Мишель о Шоне. Она сочувствовала. Я обнаружила, что мне трудно сосредоточиться на ее словах, но она задавала вопросы и слушала ответы. Она откинула назад прямые светлые волосы, ее голубые глаза смотрели прямо в мои, не отклоняясь в сторону.

Это был первый раз, когда я произнесла имя Шона вслух после Лондона, и первый раз, когда я рассказывала о нем незнакомому человеку. И удивилась, что не заплакала.