Читать «Посею нежность – взойдет любовь» онлайн - страница 74
Берта Ландау
– Возьми меня в твои короли, – предложил вдруг артист после трех ничего не значащих фраз.
– То есть? – опешила Рыся.
– Ну, я тебя еще на берегу приметил. Хороша! Допусти до тела… Я много чего могу. Звезду из тебя сделаю. Будешь на всю страну петь.
Рыся даже ушам своим не поверила. Вот так, с ходу, «допусти до тела»… А сам с женой тут. Боевой какой дяденька-певец!
– Я сама из кого хотите звезду сделаю, – презрительно ответила девушка. – У вас сил не хватит со мной тягаться.
Кумир с легкой опаской вгляделся в ее лицо: может, шутит?
– Ты тут с кем-то… серьезным? Извини, если обидел.
Он, оказывается, хорошо понимал расклады.
– Я сама по себе очень и очень серьезная. Так что лучше соблюдать дистанцию, если хотите спокойно продолжать путешествие, – бесстрастно ответила Рыся.
Певец слинял. И больше не подходил.
Но все же корабль их, такой прекрасный и величественный, так хорошо прилаженный к морю, иногда казался начиненным червями, а не людьми.
Жаль.
Впрочем, мимолетные гадостные ощущения уносились с первым же легким морским ветерком.
А вот впечатлений дивных, изменивших их взгляд на жизнь и даже их планы, сосчитать и перечислить не получалось.
Они увидели настоящий восточный город Стамбул во всем его пестром великолепии и, гуляя несколько часов по его древним уличкам, вдруг ощутили дыхание древней цивилизации. Византия, Константинополь… Все приблизилось и стало явью, реальностью. Строчки детского учебника по истории античного мира ожили, и оказалось: все правда.
В детстве казалось: этого не могло быть. Это было слишком давно. Но это жило и сейчас, радуя их души осмысленностью существования человека. Каждый человек теперь казался яркой ниточкой в пестром и невыразимо прекрасном ковре, который составлялся из судеб и деяний людских.
Оказавшись в Венеции, тоже долго отказывались этому верить. И площадь Святого Марка, и голуби, и вода, вода повсюду, и гондолы, и дворцы, и бесчисленные лавчонки, магазинчики, и
Воображение разыгрывалось…
Они фотографировались, прокатились на гондоле, не считаясь с ценой этого сбывшегося сна.
– Не думала, что увижу. Не мечтала даже. Увидела… Не верю, – как околдованная, лепетала Ляля.
– Вы – одна семья? – спросил гондольер.
– Да, – ответила Ляля, говорившая по-итальянски.
– Сестры? – полуутвердительно произнес ее любопытный собеседник.
– Он спрашивает, не сестры ли мы, – с изумлением перевела своим Ляля, еще совсем недавно плакавшая об ушедшей навсегда молодости.
– Мама, – смеясь, ответили лодочнику все младшие Мухины.
– Не верю! – воскликнул итальянец театрально.
– Это правда, – подтвердила гордая мать семейства.
– Тут не все твои! – проницательно заметил гондольер. – Вот этот молодой красавец не может быть твоим сыном.
Он указал на Дениса.
– Почему? – заинтересовалась Ляля.
– Он слишком взрослый, чтоб быть твоим сыном, – объяснил лодочник. – И не говори мне, что я ошибся.
– Нет, не ошибся, – согласилась счастливая Ляля. – Он не мой сын. Но по возрасту как раз мог бы быть им.
