Читать «Алмазный огранщик» онлайн - страница 158

Мы немного говорили об этом раньше. Любой может понять, совсем чуть-чуть поразмышляв, что граница, где кончается «Я» и начинаются «они», — очень зыбкая. Когда мать даёт жизнь ребёнку, её чувство «Я» неожиданно растягивается, чтобы охватить это другое, крошечное тельце: только попробуйте обидеть именно этого детеныша, и можете быть уверены, что именно эта женщина отреагирует такой вспышкой гнева, которая даже сильнее, чем если бы опасность угрожала её собственному телу. Больные с серьёзным случаем диабета ведут себя противоположным образом: у них на ногах образуются язвы, эти язвы становятся гангренозными, и доктора предлагают им на выбор, ампутировать ногу или умереть.

В тот момент, когда вы решаете, что предпочитаете потерять ногу, а не жизнь, вы сжимаете своё определение границ «Я» и оно занимает меньшее пространство, чем раньше. Это доказывает, что вы в принципе можете расширять или сокращать «Я» до больших или меньших пределов, поэтому не надо мне рассказывать, что вы не в состоянии проделать трюк с верёвкой и накинуть петлю вокруг себя и другого человека, чтобы стать с ним одной личностью. Только отпечатки из вашего прошлого, ваши привычка и выбор представления о том, что ваша граница совпадает с границей вашей кожи или вашего живота, — только всё это мешает вам сделать так, чтобы кто-то другой стал также и вами.

Представьте, хотя бы на миг, что бы случилось, если бы весь мир думал и действовал так, как будто все другие — это они сами. Мы смогли бы привести всех к полному счастью, и «не один» не достиг бы полного счастья, потому что «каждый» был бы одним из нас: нами.

А это приводит нас ко второму возражению, ко второму сомнению, которое должно появиться у вас в голове по поводу всего этого предложения. Предположим, что мне удался трюк с верёвкой; предположим, что я взял-таки и растянул границу своего «Я» вокруг одного и даже нескольких других людей. Где мне провести черту? Где предел? Жизнь трудна сама по себе; представляется почти невозможным успешно удовлетворять физические и эмоциональные нужды даже той личности, которая обладает всего лишь одним телом и одним умом, — то есть нужды моего обычного «Я». Если уж ежедневная забота о себе самом — о поддержании одного только моего собственного тела в добром здравии и одного только моего собственного ума в ясности — требует таких титанических усилий, то на что я могу рассчитывать, заботясь ещё об одном или тем более о нескольких других людях, как если бы они действительно были «мной»? Да где мне взять ресурсы?

Прикол здесь в том, что ресурсы появятся вследствие самого деяния по расширению себя до нескольких других людей; то, что вы будете в состоянии физически и эмоционально справляться с заботой о множестве людей, как будто они есть «вы», есть следствие принятия истинного решения делать это. Если вся эта идея о том, что скрытый потенциал и ментальные отпечатки создают саму нашу реальность, верна, тогда не может быть лучшего способа создать богатство, чем поделиться им со всеми. Проще говоря, чтобы я когда-нибудь смог увидеть доллар, я должен укоренить соответствующий отпечаток — отдать кому-то цент.