Читать «Посвящение в Мастера» онлайн - страница 43

Павел Парфин

— Ого! А это кто, Андреич?! — молодым, по-сумски грубоватым баском воскликнул худенький, низенький человечек в форме. Второй милиционер, выше и гораздо крупней молодого, выхватил с левого бока дубинку и, нацелив на обалдевшего Ходасевича, словно собравшись сыграть с ним в бейсбол, прорычал:

— А ты у него спроси! Ты кто? — здоровый милиционер глазищами цеплял Ходасевича, как пацан пацана, но тут же осекся: взгляд его упал на ногу в мужском туфле и брючине — в тени гончарного круга, казалось, замертво распласталось тело человека. — Е… твою мать! Под конец дежурства такое! А ну-ка, Саня, глянь — дышит чи жмурик уже… А ты что встал бараном?! — здоровяк отвел слегка за спину руку с дубинкой. Казалось, еще миг — и он ринется на перетрусившего Вадьку. — Быстро брось свой прут!!

— Глина это, — промямлил Ходасевич.

— Яка ще глина?! Ты мне мозги не пудри! А то щас твои на тесто пущу!

Ходасевич послушно уронил глиняную дубинку, та больно стукнула его по коленке.

— Ой! — вскрикнул Саня, выпрямляясь над неподвижным телом. — Андреич, это не жмурик.

Это кукла. У нее голова из тря…

— Что ты несешь?! — здоровяк нагнулся над телом. — На хрена она здесь?.. Это ты, что ли, придурок, бросил? А ну давай сюда паспорт!

— Чей, куклы? — неожиданно даже для самого себя пошутил Ходасевич.

— Шо-о?! Прикалываешься?! — угрожающе надвинулся на Вадьку здоровый милиционер. — Щас мы тебя так по-при-калываем! Саня, быстро за руль! Едем!

В отделении пахло казармой. На душе у Вадьки было противно и страшно. Мерзко от такого скопления разного люда — сброда и вроде бы нет, но одинаково несимпатичного, наверное оттого, что судьба свела Вадьку и всех этих людей, прячущих или, наоборот, пялящих на него глаза, схватила за шкирку и стукнула лбами друг о дружку здесь, в отделении раймилиции. Навряд ли грешникам приятно общество друг друга в аду!

— Ну, выкладывай! — усталым, безразличным голосом начал допрос мужчина лет 35, одетый в черный кожаный пиджак и такого же цвета джинсы. Его высокий, с большими залысинами лоб показался Ходасевичу похожим на живот беременной женщины. «Неужто мыслей столько умных?»

— Да я ни в чем не виноват! — с плохо скрываемой дрожью в голосе стал оправдываться Вадька. Но тут ему под левую лопатку больно уперлись чем-то твердым.

— Уйди прочь, Андреич! — поморщился следователь. — Еще будет время… поговорить с человеком. Да. Так я не услышал, в чем ты не виноват!

Вадька замялся, подбирая слова к неясной еще для него самого исповеди. Ходасевича опередил Саня, худющий молоденький сержантик, говорящий грубоватым баском:

— Пал Васильевич! Вот что мы у него изъяли!

С этими словами Саня положил на стол перед следователем дубинку из глины.

— Это что… холодное оружие? — лениво спросил Пал Васильевич, не касаясь дубинки.

— Она и в самом деле холодная. Это глина. Причем не простая. Удивительная! — все больше набираясь неизвестно откуда взявшейся отваги, спешил исповедаться Ходасевич — его прорвало. — С этой глины, собственно, все и началось. Точнее, с моего интереса к ней. Вот, попробуйте согнуть эту колбаску… Видите, как она разгибается!