Читать «Посвящение в Мастера» онлайн - страница 20

Ходасевич, глядя на подмигивающий дисплей автомагнитолы, пережевывал в уме, что и как говорила ему сейчас Катарина. Ее речь… Ее речь порой (например, как сейчас) выглядит жутко правильной, жутко умной, не выходящей за литературные берега. А бывает, из нее прет такой базар, весь на понятиях и понтах! Не Катарина, а Достоевский какой-то!.. Конечно, у них с Катариной разное восприятие мира, что объясняется, по-видимому, разным темпераментом и разной степенью образованности. Конечно, у них разные боги. Но (и еще раз но!) их объединяет, сближает одна черта: ощущение какой-то огромной утраты — утраты не вообще и по прошествии времени, а сейчас, сию минуту. Они оба, каждый свое, без конца теряют что-то важное. Что? А Бог его знает! Ходасевич нервно поерзал на сиденье, невольно встревожив покой вновь замершей на его плече Катарины. Вернулся опять к своим мыслям. Fоворят, такое драматическое восприятие мира свойственно подросткам. Значит, он, Ходасевич — тридцатичетырехлетний подросток. Придавило его Ростком — времени, государства, семьи, обстоятельств, недостатков характера. Да мало ли что прет поблизости!.. Поэтому он до сих пор под Ростком…

Такси свернуло в проулок, заскользило вдоль покосившихся и стоящих по стойке «смирно» заборов, в одном месте неосторожно коснувшись щекой их деревянной щетины, повернуло еще раза два или три, тихонько проскочило мимо сказочно-нелепых теремов зажиточных сумских цыган и, наконец, без команды, как старая хозяйская лошадь, встало у высоких ворот большого двухэтажного черного дома, мрачного, как беззвездное небо. Ни палисадника возле дома-монстра, ни огонька, ни звука за закрытыми наглухо ставнями!

— Ну, и на фига ты меня сюда привезла? — поеживаясь, спросил Ходасевич, когда отпустили такси. — Там избушка-поебушка, здесь трущобы покруче!

— Поосторожней с трущобами-то! — озлилась Катарина, первой проходя в массивную калитку в воротах. — Сейчас зайдем — ты ахнешь! То же мне, архитектор выискался!..

Войдя в дом, Ходасевич сразу же почувствовал, что попал в лабиринт. Где-то здесь он начинался… Со всех сторон давила темнота, она осязаемо дышала в уши, глаза, затылок. Но вот Катарина, чье присутствие Ходасевич угадывал лишь по дыханию и запаху духов, щелкнула выключателем — сверху пролился очень яркий электрический свет. Под выключателем, расположенным слева от неожиданно красивой, отливающей темно-красным, будто кагор, двери, Вадька прочел: «Я есьм Путь и Истина и Жизнь» — и тут же рядом: «Воля! Целься и бей! Быть сражению! Осознай и принуди себя к движению! Отныне не „я хочу“, а „я должен“! Распрямись, воли подорожник!»