Читать «Точка сборки (сборник)» онлайн - страница 57
Илья Кочергин
Сашок нисколько не сомневается, что у него здорово получится белковать.
Бегом спускается с вертолетки к ручью, к дому Альберта. Костя мрачно провожает его взглядом – ничего, даже откровенное презрение не действует на летучего муравья. Взросление некоторых городских мальчиков затянуто, и на все это тяжело смотреть со стороны нормальным, не слишком толерантным людям.
Альберт вот, например, очень толерантный человек. Он спокойно смотрит весь этот день на суету Сашка, отвечает на бесчисленные вопросы, правда несколько уклончиво, но Сашок этого даже не замечает. Альберт не уговаривает и не отговаривает. В самые напряженные моменты, когда Сашок придумывает таскать на себе сухие деревья к своему старому аилу или когда просит коня на всю осень, чтобы белковать верхом, Альберт улыбается и говорит: «Чай пей», как будто ждет известия, которое внесет коррективы в яркие Сашкины планы. Известие пробирается по горным тропам в Букалу медленно и не торопясь. Телефонная связь в поселковой конторе действует раз в несколько дней: линия тянется на сто километров до районного поселка, ветер дует, деревья умирают и падают на проволоку, проволока рвется, а верховые телефонисты, которые должны чинить линию, живут в своем размеренном ритме.
Но на третий день известие все же приходит. Маша Чалчикова, букалинский фельдшер, проходя мимо Сашка, нетерпеливо грызущего соломинку, сообщает, что в Москве свергнута власть и на улицах танки.
Сашок по привычке радостно хохочет, он уже научился правильно реагировать на рассказы букалинцев. Маша в ответ тоже начинает улыбаться.
– Кто же теперь у власти? – спрашивает он Машу.
– Минаев, что ли, у власти.
Перед мысленным взором Сашка встает кудрявый человечек с микрофоном, танцующий в телевизоре. У него еще песня была «Мини-макси».
– Это который Сергей Минаев, певец?
– Да я откуда знаю, что у вас там в Москве? Может, другой человек.
К вечеру, когда на два часа дают свет и начинают работать телевизоры, вопрос с певцом Минаевым не проясняется, но все же становится ясно, что танки в Москве действительно могут стоять на улицах.
Москва, которая жалкой съежившейся точкой весь этот год сидела за горизонтом в той стороне, где заходит солнце, увеличилась в размерах, напомнила о себе.
Как-то недобро напомнила, зацепила что-то важное, Сашок теперь чувствует вину. Ему было слишком хорошо весь этот год, он полюбил тут много чего и чувствовал себя неприлично счастливым.
Что вот теперь – обживать новый дом на новом кордоне, осваиваться в новой тайге, эгоистично расширять и дальше свой праздничный мир, радоваться дальше, пока мама пробирается между танками, чтобы ехать на метро до «Юго-Западной», а потом на автобусе до кладбища. Одинокая, с сумкой, где завернуты в пакет маленькая лопатка и тяпочка или банка с краской-серебрянкой и кисточка.