Читать «Точка сборки (сборник)» онлайн - страница 36

Динди и Альберт не говорят друг другу ни слова, каждый делает то, что нужно делать. Сдержанно, спокойно. Собака воспитанно и чутко лежит в стороне, подчеркнуто отвернув морду, незаметно косясь глазом. Сашок суетится, старается помочь, принять участие, по крайней мере увидеть все, запомнить, прилаживается то с одной стороны, то с другой.

– Так нельзя – ходить через еду. Если тебя старики увидят, как через еду ходишь, материть сильно будут. Тут сядь, покури.

Альберт опять хмурится, опять за козу переживает, которая стала жертвой для того, чтобы накормить их. Жертву нужно принимать спокойно, соблюдая положенный порядок действий, в этом порядке, в его соблюдении выражается уважение. Суета и беспорядок превращают все это в убийство, это неприятно.

А ведь и правда – здорово сидеть и смотреть, ловить непонятный ритм работы, угадывать смысл, отличать строгий алгоритм от случайных или необязательных движений.

Альберт освобождает одну почку от «рубашки», отхватывает ножом небольшой кусочек, жует. Сашок тоже жует. Действительно вкусно или только кажется, что вкусно?

Серый мартовский денек. Тихо. Кажется, что слышишь, как оседает снег в лесу.

Они, обжигаясь, едят кровяную колбасу – кан, обсасывают нежные ребра, лакомятся тергомом, свитым из полосок желудка, нутряного сала и кишок козы, которую лишил жизни Сашок. Теперь пространство вокруг наполнено теплым, пряным запахом вареного мяса.

Каково это – поедать убитого тобой? Да никаково – не вкуснее, не хуже, что глупыми вопросами задаваться? Просто правильнее, наверное. Сам зарезал и сам ешь, никому не поручаешь это неприятное и важное дело – приносить кого-то в жертву.

Сашок шел домой и думал, что теперь меньше боится зубных врачей.

На следующий день, в воскресенье, Всесоюзный референдум о сохранении СССР. Небо низкое, снегопад.

Стучаться здесь не принято. Просто открывается дверь и входит весь в снегу Кермалтанов Коля – серьезный изо всех сил. Здоровается неожиданно на вы.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – удивленно отвечает Сашок. Он курит в кухне у печки, слушает сипение чайника и не знает (или знает, но забыл, или ему абсолютно по барабану), что сегодня референдум.

У Кермалтанова здоровый ящик, обитый красной материей, – избирательная урна.

Сразу переходить к делу невежливо. Идет обмен обычными приветственными фразами (как ночевал? какие новости? куда ездили? что делали?), но только Колю не узнать – ни улыбки, ни матерка.

Стоит у стола в замешательстве. Надо попить чая, чтобы не обидеть хозяина, но с большим ящиком в руках это трудно. Избирательная урна такой величины, что одной рукой держать неловко.

– Поставь его на пол вон рядом. Украду его, что ли? – говорит Сашок.

– Нет, так нельзя. Надо руками держать.

– Тогда сядь и на колени себе поставь.

– Так можно.

Коля садится. В шапке, в болоньевой куртке, под которой свитер и пиджак. Левой рукой придерживает избирательную урну. Правой рукой берет пиалку и пьет. Очень неудобно.

Коля почтальон. Сегодня его снарядили ездить по пастушьим стоянкам проводить референдум – очень ответственное занятие. Но долго удерживать серьезность он не может, сначала неуверенно берет сухарик к чаю, потом закуривает, вскоре они уже обсуждают старого Абая и хохочут.