Читать «Стальной шквал» онлайн - страница 7

«Здравствуй, мама!

Вот я и здесь. У нас тут было столько козыряния, что я не успевал даже тебе написать письмо. Сейчас я пищ, сидя в уборной, потому что здесь не нужно козырять. Ты, пожалуйста, не посылай мне никаких продуктов, потому что я не успеваю их съедать. Но есть у меня к тебе одно важное дело. Ребята тут говорили, что если кто-нибудь обручается, то ему дают отпуск. Так что спросите, пожалуйста, у Пертты Ринтала, не согласится ли она обручиться со мной. Конечно, не по-настоящему, а только чтобы мне дали отпуск. А если Пертта не согласится, то спроси, не захочет ли девчонка из Котанмикко. Но только ты растолкуй им как следует, что это не настоящая помолвка. И скажи, что колец покупать не надо. А также скажи, что если которая из них меня выручит, то я этого вовек не забуду. Но если они не согласятся, тогда ты пришли мне кило масла. Ребята тут говорят, что если кто съест кило масла, то прохватит ужасный понос.

Привет отцу и всем знакомым.

Твой Войто».

В уборной стояла толпа. Рекруты пробыли в учебном центре уже несколько недель и многому научились. Прежде всего они узнали, что единственное спокойное место в казармах — это уборная. Здесь не надо было приветствовать господ начальников и можно уберечься от лишнего козырянья и шарканья. Поэтому стульчаки никогда не пустовали и у них выстраивалась огромная очередь. Можно было подумать, что весь учебный центр страдал от поноса. Если кто-то из преподавателей заглядывал в уборную, лица ожидающих очереди принимали мученическое выражение, а у «восседающих» глаза лезли «а лоб от натуги. Но как только «гроза» проносилась мимо, настроение менялось разительнейшим образом и громкие дебаты вновь продолжались с прежней силой.

Первое время они боялись допросов и суда, боялись, что их заставят платить за все, что они натворили, когда ехали в центр. Но ничего подобного не произошло. Очевидно, армия не имела возможности сажать в кутузку несколько сот рекрутов, а взять с них было нечего. С другой стороны, и добиться от них каких-либо показаний было весьма непросто, потому что рекрутская муштра с первых же дней выработала у них иммунитет против всякого ябедничества.

О событиях в большом мире они не знали ровным счетом ничего. Просматривать газету они не успевали, радио не было. Но все же до них дошли слухи, что Италия сдалась и объявила войну Германии.

— Ишь ты, каковы шарманщики! Пожалуй, и другие последуют их примеру.

— Италия может объявлять войну кому угодно — это не имеет никакого значения. После того что она даже с Грецией не справилась.

На этом обсуждение и кончилось, поскольку Италия была далеко и вообще их никогда особенно не интересовали «эти макаронники».

В последнее время сведения о положении в мире стал сообщать им рекрут Хейккиля, который, подолгу восседая на стульчаке, читал вслух газету. Он и дома, бывало, проводил вечера за газетами, и там он читал вслух, потому что отец плохо видел, а у матери не было времени. Войтто был, можно сказать, завсегдатаем, постоянным клиентом уборной, поскольку он оказался в непримиримых противоречиях с младшим сержантом Пуллиненом, да и с другими преподавателями, из-за своей вечной улыбки. Вот и теперь он сидел на крайнем стульчаке, развернув на коленях газету и поддерживая обеими руками два огромных булыжника, которые ему пришлось зашить себе в карманы по приказу младшего сержанта Пуллинена, после того как тот однажды увидел, что он держит руки в карманах.