Читать «Второй круг» онлайн - страница 8

Полярная станция была на старой толстой льдине, которая возвышалась над полем молодого зеленоватого льда. Течение и ветер раскололи ее и несли на запад. За ней, как за ледоколом, оставалась полоса воды и ледяного крошева.

Мы посадили самолет на расчищенную, наглаженную самолетными лыжами полосу. Трещина отрезала ее от палаток лагеря и с каждой минутой становилась все шире и шире. От темной воды поднимался пар, как от кастрюли с кипятком, и оседал инеем на бородах людей и антеннах радиостанций.

Полярники перебросили через трещину доски и по ним переходили к самолету.

Когда все забрались в самолет, я спросил!

— Никого не оставили? Проверьте еще раз. После нас уже никто не прилетит.

Трещина еще больше разошлась, и доски соскользнули в воду.

— Никого, — ответил кто-то.

— А Жулька?

— Еще раньше улетела.

— Да вон же она! — сказал Войтин. — Эх вы! Полярники!

Он выскочил из самолета и побежал к бочке с бензином, около которой сидела собачонка, поводя ушами и вздрагивая на каждый звук. Она чувствовала, что происходит что-то неладное и всем грозит какая-то опасность, но не знала какая. Увидев Войтина, она сразу сообразила, что ей надо делать. И храбро устремилась вперед, и стала тявкать на торосы и трещину.

— Ну куда ты? Куда? — спросил Войтин, останавливаясь. — Ведь унесет тебя в зону теплых течений, льдина растает — и привет. Гольфстрим. Соображать надо!

Впереди раздался гулкий удар, как будто уронили большой пустой ящик. Самолет вздрогнул. Жулька залилась отчаянным лаем и оглянулась на Войтина, как бы ожидая одобрения.

— Войтин, вернись! — крикнул я.

— Погоди. Сейчас поймаем. Если узнают, что мы бросили собаку, нам никто руки не подаст. Жулька, Жулька!

А собачонка, увидев, что на нее все глядят, поползла по снегу, Потом опрокинулась на спину, стала извиваться и притворно чихать.

Впереди раздался скрежет, а потом звук, похожий на поскрипывание новых галош.

— Войтин! Утонем, — сказал я, — здесь глубина полтора километра.

— Тысяча восемьсот двадцать девять метров, — уточнил он.

Он побежал к собаке, но та решила, что с ней хотят поиграть, и с веселым лаем стала носиться вокруг тороса.

— Учти, что вместе с самолетом утонет и твой инструмент, — сказал я.

— Не знаю, что и делать, — пробормотал он растерянно. Потом подбежал к картонному ящику, распечатал его и опрокинул на бок. Послышался новый удар, и Войтин бросился к самолету.

«А это еще зачем?» — подумал я про ящик. Впрочем, думать было уже некогда. Надо было срочно удирать. Мы начали разбег и сумели взлететь только перед самой трещиной. И тут трещина сомкнулась, как челюсти, и льдины полезли одна на другую.

Войтин был очень расстроен, и, когда радист, поглядывая на льдины, пояснил: «Вот так образуются торосы», — обругал его за болтливость.

Грохот льдов, казалось, был слышен сквозь рев моторов.

Через три часа мы были на базе.

Прошло двадцать дней. Мы работали в районе полюса — обслуживали ледовые базы и ставили на лед маленькие автоматические метеостанции.

Как-то наш командир сказал: