Читать «Слева молот, справа серп» онлайн - страница 46

Полина продиктовала номер домашнего телефона и назвала имена родителей. В мембрану стукнуло хриплое «алло».

– Добрый вечер, Евгений Александрович. Вас беспокоят из редакции вечерней газеты «Голос Риги». Рядом со мной стоит ваша дочка Полина и очень переживает, что вы с супругой изнервничались по поводу ее неожиданного отсутствия. Евгений Александрович, все в полном порядке. Просто у нас сегодня вечер поэзии, и мы решили провести его в дюнах Юрмалы. Костер, плеск моря – в общем, романтика…

Паузу нельзя было назвать длительной. Голос Евгения Александровича походил на звуки, издаваемые автоматом по продаже газировки:

– Я тебе, бл. дь, устрою костер с романтикой и плеском волн! Фамилия?!

Рома с улыбкой подмигнул девушкам:

– Моя фамилия Горин. Семен Яковлевич Горин. Я журналист. Наверняка вы не раз читали мои материалы.

– Я до хера чего читал! И тебе прочитаю. И лекцию прочитаю, и физиономию твою, как странички, перелистну. Если Полюшки через полчаса не будет дома, ты носом будешь по печатной машинке стучать. Я тебе все пальцы переломаю. И нос я тебе тоже набекрень сверну. Хером будешь клавиши охаживать, падла! А ну-ка дочери трубку дай! Ты меня слышишь, журналист Горин?!

Зажав микрофон ладонью, Рома попросил Полину сказать, что все нормально. Рука переместилась к другому концу трубки.

– Папочка, все нормально! Нам очень весело, и мы читаем стихи!!! Не переживай. Я тебя очень сильно люблю!

Рома вновь услышал рев машиниста:

– Какие стихи, двоечница?! Я тебе устрою стихи на табуретке. Привяжу и всю жопу ремнем взлупцую. Ты вспомни школу! Четыре строки Агнии Барто не могла запомнить!

– Ну вот и славно, Евгений Александрович, – продолжил Рома. – Я знал, что вы пойдете нам навстречу. Нам, всему латвийскому комсомолу и любителям поэзии. Спасибо вам, дорогой товарищ! Больше хороших и крепких домов, возведенных вашим стройтрестом! И пусть звонче раздаются над площадками крики «майна» и «вира»!

В душе Хузин понадеялся, что слесари четвертого разряда интеллигентнее машинистов башенных кранов.

– Что сказал папочка? – поинтересовалась Полина.

– Папочка у тебя мировой, Поля. Строгий, но понятливый и добрый. Такие люди на вес золота. И в семье, и в кругу друзей, и в коллективе. Сказал, что верит мне на слово и просил ни в коем случае его не подвести. Сказал, что жмет мне пять и гордится любовью дочери к прекрасным стихам. А еще сказал, что с интересом читает мои материалы.

– А вы не врете? А то мы газеты вообще-то не выписываем.

– Вы не выписываете, а любое стройуправление выписывает. Все стройуправления выписывают газеты. А в обеденный перерыв выкраивают минутку для ознакомления с последними новостями из жизни нашей страны.

Диктуя номер, Настя просила Рому быть осторожнее. Предупредила, что папа может очень сильно разозлиться и заругаться матом. Слесарей Хузин недолюбливал с малых лет. Соседом по подъезду пятиэтажки был алкоголик дядя Юра. Маленький Рома не знал его разряда. Но точно знал, что разряд высок так же, как желание дяди Юры быть беспробудно пьяным. Часто пролетария находили спящим на влажных от урины лестничных ступенях. Иногда подушкой служили резиновые половики. Будучи в состоянии открыть квартиру, трудящийся любил затянуть казачью песню. Бывало, водил к себе женщин с плохими манерами и запахом. Однажды со слесарем дядей Юрой произошел несчастный случай. После двух бутылок портвейна он вышел покурить, и вывалился с балкона второго этажа, и слегка повредил что-то жизненно важное. Приземление сопроводил жуткий вой и матерная филигрань. Кто-то из жильцов не выдержал и вылил на «пилота» ведро ледяной воды. Врач «скорой» поинтересовался: