Читать «Тропы вечных тем: проза поэта» онлайн - страница 428

— [Ахтырский! Останови!] \Сумасшедший!/ — закричала Валя, но тот продолжал крутить ручку.

Он несколько раз бросал, потом опять хватался крутить. Вертелся бешеный круг. Нас обматывали полосы деревьев, ограды, небо слилось с землёй в свистящий волчок. Ещё немного и …

Тут что-то произошло. \В движении что-то запнулось./ Сила кругов стала иссякать. В вертящейся воронке я рывком увидел Ахтырского. Он что-то выкрикивал, затопал от невероятной злости ногами, оцепенел, схватился руками за лицо, согнулся, постоял так и побежал.

Бледная как мел Валя с ужасом глядела сквозь меня. Карусель скрипела тише, у деревьев обозначились ветки, крыши домов перестали сливаться друг с другом. Через минуту я выпрыгнул на землю, подкосился, упал, вскочил, помог Вале сойти. Пошатываясь, мы пошли через пустой парк.

— Какой ужас! — наконец проговорила она и заплакала.»

Среди других черновых рукописей есть строчка:

«Ахтырского спасли врачи и Валя, которая сидела [в больнице] у его изголовья днями.»

Отметим, что описанный сюжет с каруселью (который, по видимому, в какой-то момент дал название всей повести), а также последующее охлаждение отношений автора с Валей (их размолвкой заканчивается повесть) в концентрированном виде были выражены Кузнецовым в стихотворении «Из детства» (1966):

С девчонкой за светлую руку Иду я, аршин проглотив. А верные кони по кругу Летят под разбитый мотив. Пластинка хрипит, и, признаться, Подруга глазами стрижёт, Поедем, красотка, кататься! Соперник меня стережёт. Бросает и топчет окурок. За ним из глухого двора Встают роковые фигуры По прозвищу Кеши с Бугра. Уйдём, говорю, от погони! Крути, карусельщик хмельной! Мои деревянные кони, Давайте рванём по прямой! Кричу, чтоб со мною дружила До самого смертного дня… Но голову ей закружило, Она позабыла меня.

Как уже сказано, около 1962 года (то есть уже находясь в армии) Юрий Кузнецов делал наброски к повести «Золотые ветки» (в той же тетради, в которой писал дневник 1961 года), и тогда ещё в основном называл всех своими именами, не скрывая, о каких именно людях идёт речь. По наброскам начала повести хорошо видно в свою очередь происхождение названия «Зелёные ветки» и то, как зародилась дружба с Шуркой (Александром Сердюком). Ниже приводим текст черновой рукописи, датированный 11 мая 1962 года:

«[О том, что детство уходит, я грустил ещё в самом детстве. До сих пор не знаю была ли это действительно грусть об уходящем или 11-летний мальчишка в преддверии тревожной юности грустил о неведомом и таинственном.