Читать «И у палачей есть душа» онлайн - страница 9

В начале XX века экуменизм еще не был в моде. Протестанты и католики подчеркивали взаимные различия и не стремились жить как ученики одного Господа. Обращение моего отца могло бы быть воспринято нашей старой протестантской семьей как предательство, но этого не случилось.

Напротив. Поскольку он был счастлив на избранном пути, следовало не только его уважать, но и помочь ему как можно лучше пройти свое поприще. Так повели себя родители, братья и сестры. Так же относились дяди и тети и к нам, детям Пауля, когда мы приезжали к ним на каникулы. Они отвозили нас к мессе каждое воскресенье и помогали нам в чтении ежедневных молитв, принятых Католической церковью.

Моя мать, Клер Руньон, познакомилась с отцом во время поездки с родителями в Швейцарию. Бракосочетание состоялось в Париже, в мэрии IX округа, а венчание в церкви Нотр-Дам де Лоретт на рю де Мартир, где жила семья моей матери. Затем родители поселились в Швейцарии, в Аарау. Этот маленький городок расположен не в немецкоязычном кантоне Санкт-Галлен, а в более западной части Швейцарии, где располагалась и фабрика Балли. Здесь в 1921 году родился мой брат Франсис. Мама непременно хотела, чтобы слово «Франция» было запечатлено в имени ее первого ребенка.

Я родилась через одиннадцать месяцев после брата, 15 марта 1922 года. Маити — швейцарское имя, к нему родители присоединили имя моей бабушки со стороны матери — Мария-Луиза.

Я не помню своих первых лет в Швейцарии, так как уже в 1925 году родители поселились во Франции, в Ножан-сюр-Марн. Отец должен был создать здесь фабрику Балли, перед тем как отбыть с той же целью в Англию, а затем в Соединенные Штаты, для международного развития фирмы, но не успел. Он умер зимой 1926 года. Отказали надпочечные железы, болезнь, которую в наше время легко и быстро вылечивают. В то время врачи только беспомощно наблюдали, как он сгорел за две недели. Образ отца остался расплывчатым.

Лучше всего я помню, как, незадолго до смерти отца, нас с братом отвезли к дедушке с бабушкой. Мы вернулись домой, только чтобы поцеловать его на прощанье. Позже я видела его фотографии, но от этой последней встречи я не сохранила даже четкого воспоминания о его лице. Гораздо позднее, с остротой, усилившейся во время войны, я осознала, что я от него унаследовала: открытость к другим людям и внешнему миру и твердую веру, ставшую плодом его обращения.

Мне не было четырех лет, когда я лишилась отца. Это был первый перелом в моей жизни. Став вдовой после всего шести лет брака, мама вернулась к родителям. Они жили тогда в доме 41 по рю де Мартир; это был большой многоквартирный дом в форме буквы U, охватывавший с двух сторон большой сквер, в который выходил окнами детский сад, располагавшийся на первом этаже дома.

В квартире на пятом этаже жили тогда мои дедушка с бабушкой Руньоны, мама, ее незамужняя старшая сестра Маргарита, которую мы звали «крестная», и два ее младших брата — Фернан и Шарль.