Читать «От предъязыка - к языку. Введение в эволюционную лингвистику.» онлайн - страница 204

А.П. Чехов ушёл из науки, но всю жизнь он благоговел перед научной истиной. Она доступна, с его точки зрения, только материалисту. Материализм оказывал на него «направляющее влияние». Он утверждал: «Вне материи нет ни опыта, ни знаний, значит, нет и истины» (там же).

Искусство.

В области искусства А.П. Чехов тосковал по прекрасному. Но категорию прекрасного нелегко совместить с реализмом.

26 октября 1886 г. А.П. Чехов отправил рассказ «Тина» своей близкой знакомой М.В. Киселёвой. В этом рассказе изображена двадцатисемилетняя еврейка Сусанна Моисеевна, богатая и развратная. Ответ от М.В. Киселёвой пришёл только в конце года.

М.В. Киселёва в своём письме к А.П. Чехову, в частности, писала: «Присланный Вами фельетон мне совсем не нравится, хотя я убеждена, что к моему мнению присоединятся весьма и весьма немногие. Написан он хорошо, читающие мужчины пожалеют, что судьба не натолкнула их на подобную Сусанну, которая сумела бы распотешить их разнузданность, женщины втайне позавидуют ей, но большая часть публики прочтёт с интересом и скажет: „Бойко пишет этот Чехов, молодец!“ Может быть, Вас удовлетворяют 115 руб. и эти отзывы, но мне лично досадно, что писатель Вашего сорта, то есть необделённый от Бога, — показывает мне только одну „навозную кучу“. Грязью, негодяями, негодяйками кишит мир, и впечатления, производимые ими, не новы, но зато с какой благодарностью относишься к тому писателю, который, проведя Вас через всю вонь навозной кучи, вдруг вытащит оттуда жемчужное зерно, — зачем же тогда одна куча? Дайте мне зерно, чтобы в моей памяти стушевалась вся грязь обстановки, от Вас я вправе требовать этого, а других, не умеющих отстоять и найти человека между четвероногими животными — я и читать не стану» (Бунин И.А. Собрание сочинений в девяти томах. Т. 9. М., 1967, с. 177).

А.П. Чехов ответил М.В. Киселёвой через три недели. Он писал: «У меня и у Вас, и у критиков всего мира нет никаких прочных данных, чтобы иметь право отрицать эту литературу. Я не знаю, кто прав, Гомер, Шекспир, Лопе-де-Вега, вообще древние, не боявшиеся рыться в „навозной куче“, но бывшие гораздо устойчивее нас в нравственном отношении, или же современные писатели, чопорные на бумаге, но холодно-циничные в душе и в жизни? Я не знаю, у кого плохой вкус: у греков ли, которые не стыдились воспевать любовь такой, какова она есть на самом деле в прекрасной природе, или же у читателей Габорио, Марлитта, Пьера Бобо (П.Д. Боборыкина, И.Б.)?.. Ссылка на Тургенева и Толстого, избегавших „навозную кучу“, не проясняет этого вопроса. Их брезгливость ничего не доказывает: ведь было же раньше их поколение писателей, считавших грязью не только „негодяев с негодяйками“, но даже описание мужиков и чиновников ниже титулярного… Художественная литература потому и называется художественной, что рисует жизнь такою, какова она есть на самом деле. Её назначение — правда безусловная и честная. Суживать её функции такой специальностью, как добывание зёрен, так же для неё смертельно, как если бы Вы заставили Левитана рисовать дерево, приказав ему не трогать грязной коры и пожелтевшей листвы… Для химиков нет ничего на земле нечистого. Литератор должен быть так же объективен, как химик; он должен отрешиться от житейской субъективности и знать, что навозные кучи в пейзаже играют очень почтенную роль, а злые страсти так же присущи жизни, как и добрые» (там же, с. 178).