Читать «Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России» онлайн - страница 74
Андрей Гронский
Милграм пришел к выводу, что людям присуща глубоко укорененная склонность к подчинению авторитетам, что объясняет способность правительств добиваться послушания от обычных граждан. «Если бы в Соединенных Штатах была создана система лагерей смерти по образцу нацистской Германии, подходящий персонал для этих лагерей можно было бы набрать в любом американском городе средней величины», — сказал он в 1979 году в передаче Си-Би-Эс «Шестьдесят минут».
В 1971 году молодым профессором Стэндфорд-ского университета Филиппом Зимбардо был поставлен эксперимент, целью которого было понять причины конфликтов, возникающих в исправительных учреждениях и в армии, который получил название стэнд-фордского тюремного эксперимента,. С помощью тестов были отобраны 24 студента, не имеющих выраженных черт агрессивности, не склонных к противоправному и жестокому поведению, имеющим интеллект не ниже среднего. Случайным образом группу разделили на две равные части. Половина должна была составить группу «заключенных», а вторая — «надсмотрщиков». «Тюрьму» оборудовали в подвале университета. «Заключенные» были лишены только одного права — покидать помещение «тюрьмы». «Надзиратели» были обязаны отвечать только за то, чтобы «заключенные» не сбежали. По усмотрению «тюремной администрации» «заключенный» мог получить право читать, вести переписку и встречаться с родственниками, выходить на прогулку и т. д.
В первый день опыта атмосфера была сравнительно веселая и дружелюбная, участники только входили в свои роли и еще не принимали их всерьез. Но на второй день обстановка резко изменилась: «заключенные» предприняли попытку бунта, «надзиратели» в ответ на это применили силу, а зачинщиков заключили в карцер. Это разобщило «заключенных» и сплотило «надзирателей». «Заключенные» почувствовали себя униженными и подавленными, а «тюремщики» начали не только наслаждаться властью, но и злоупотреблять ею. Их обращение с «заключенными» стало грубым и оскорбительным. Вскоре стали наблюдаться случаи откровенного садизма. «Надзиратели» заставляли «заключенных» подолгу совершать физические упражнения, надевали бумажные колпаки на голову, заставляли танцевать друг с другом. Право помыться стало привилегией. Некоторых заключенных в качестве наказания подвергали дополнительной дезинсекции, некоторых заставляли чистить туалеты голыми руками. Из одной камеры убрали матрацы, и заключенные были вынуждены спать на бетонном полу. В ходе эксперимента некоторые охранники все больше превращались в садистов. Особое «рвение» надзиратели проявляли ночью, т. к. думали, что камеры видеонаблюдения в это время выключены. Самые жестокие «надзиратели» задавали эталон «достойного» поведения, а более умеренные и уравновешенные старались ему следовать, чтобы не получить клеймо неполноценных. Когда эксперимент был прерван раньше времени, многие охранники выражали разочарование.
У двоих заключенных случился нервный срыв, и их пришлось вывести из эксперимента раньше времени. Один из «заключенных», пришедший на замену выбывшему, пришел в ужас от обращения охранников и объявил голодовку. Однако другие заключенные восприняли его не как своего защитника, а как нарушителя порядка. «Надзиратели» заперли его в карцер и предложили другим «заключенным» выбор: или они откажутся от одеял, или бунтовщик проведет в одиночном заключении всю ночь. Заключенные сделали выбор спать под одеялами.
