Читать «Острый каблук» онлайн - страница 23

Эд Макбейн

— Ну что ж, здесь, пожалуй, все. Спустимся вниз, если не возражаете?

— Отнюдь, — откликнулся Макуэйд.

Грифф повел его в подгоночный цех, по ходу объясняя что-то, рассказывая и показывая. На лице Макуэйда застыло бесстрастное выражение. Время от времени он проявлял интерес к той или иной теме, задавал уместные вопросы, кивал или говорил: «Понимаю», или «Да, конечно», или «Да», или просто «Угу», но лицо при этом продолжало оставаться невозмутимым.

— …вставляя в этом цехе металлическую планку. В дешевых моделях вы ее не найдете, мистер Макуэйд. Делается это для надежности, чтобы туфля в один прекрасный день не разломилась пополам. Планка подклеивается, обшивается, так что каблук и подошва могут…

— Да, понимаю.

Ноздри щекотали разнообразные запахи, в каждом отделе и цехе свой. Гриффу они никогда не надоедали, более того, он любил эти ароматы. Запахи добротной кожи, бензина, каучука, эфира, композита, запахи, исходившие от всех этих машин и работавших на них людей.

— …то место, где подошва приклеивается к туфле. Здесь, на конвейере, вы увидите такие кожаные мешки, которые нагнетают воздух и под давлением впрыскивают клей непосредственно под подошву. В процессе всех этих операций колодка, как вы понимаете, остается внутри туфли. Ее извлекают лишь в самом конце, а до тех пор…

— Да, конечно.

И виды самой фабрики. Паренек, прожигавший паяльником маленькие дырочки в подошве. За столом, где он работал, разместилась целая коллекция журнальных вырезок Мэрилин Монро, аккуратно приклеенных к двум большим кускам картона, — самые эффектные позы, естественно, были размещены по центру. Или подшивка старых газет, висевшая на стене цеха, где делались колодки: «ЯНКИ! ПОБЕДА ЗА ВАМИ! ЮБКИ В ЭТОМ ГОДУ БУДУТ КОРОЧЕ!» Ну и, конечно, повсюду календари с голыми девочками. Рядом с конвейером висел один такой, распространяемый «Компанией скобяных товаров Грейнгера», — девушка на нем отличалась отменно развитыми грудными железами, а рядом карандашом была сделана приписка: «Даешь классные буфера!» Рукомойник рядом с лестницей, ведущей в цех покраски, — грязный, заляпанный — украшал выведенный мелом призыв: «Содержите раковину в чистоте! Ею пользуются те, кто красит обувь, а заодно и постель. Спасибо». Профсоюзные плакаты на каждом этаже, пожарные шланги в коридорах, серые, желтые и зеленые карточки с номерами 15, 16, 17, притороченные к стеллажам с готовой продукцией.

И люди. Работники фабрики. Кто-то склонился над клееваркой, весь заляпанный раствором, другой заталкивает образцы в фальцовочную машину, кто-то что-то сшивает, прострачивает, очищает, просушивает, штемпелюет, засовывает куда-то, вынимает обратно, бормочет, судачит и смеется. Полногрудые пуэрториканки в промокших от пота блузах с низким вырезом и с золотыми крестиками, затерявшимися в складках грудей. Умственно ущербные, трудившиеся на четвертом этаже, — один из Канов из сострадания взял их на работу, — толкающие перед собой тележки с товаром, еще кто-то, прикрепляющий к нему бирки, где розовые, где белые, причем каждая означала конкретные деньги — чаще всего копеечные, но все же деньги. Люди их проворно срывали, складывали — кто в ящик стола, кто в коробку из-под сигар рядом с собой, — но все постепенно накапливали свою зарплату. Мужчина у шлифовальной машины, умелыми движениями полирующий передок туфли, — пальцы обмотаны пластырем, дабы избежать случайной травмы; или другой, стоящий рядом с машиной Мюллера, — в данный момент она бездействовала, широкие дверцы были распахнуты, красные лампочки сияли, а висевшие внутри в ожидании размягчения куски кожи красовались, как миниатюрные окорока над прилавком мясника. Люди, потеющие, улыбающиеся, напряженные или безразличные, но неизменно умолкавшие, как только человек с «Титаника» переступал порог их помещения.