Читать «ИСТОРИЯ АНТИЧНОЙ ЭСТЕТИКИ (ВЫСОКАЯ КЛАССИКА)» онлайн - страница 368

Поэтому красота у Гераклида Понтийского являлась не просто воплощением идеального в материальном, но еще и личностным углублением в связи с выдвижением на первый план момента удовольствия.

2. Евдокс

По-видимому, Евдокс еще дальше отходил от Платона, давая весьма неясное учение об идеях, как об этом говорят историки философии. Следовательно, и эстетика становилась у Евдокса делом, гораздо более бытовым и обыденным. Очень важно то обстоятельство, что Евдокс подчеркивает удовольствие как главный моральный принцип, что опять-таки определенным образом снижает платоно-аристотелевское учение о красоте.

"По этой-то причине и Евдокс справедливо причислил наслаждение к прекраснейшим предметам; он полагал, что оно лучше, чем предметы, заслуживающие похвалы, так как его не хвалят, хотя оно и принадлежит к числу благ; Божество и высшее благо он относил туда же, так как все остальное зависит от них" (Ethic. Nie. I 12, 1101 b 27-31).

На основании этих слов Аристотеля можно считать, что удовольствие у Евдокса является самодовлеющим принципом его эстетики. Следовательно, Евдокс гораздо ближе к Аристотелю, чем к Платону.

3. Полемон, Кратет и Крантор

Это последующее поколение ранних платоников во многом отходило от раннего платонизма, хотя Цицерон (Acad. I 9, 34 о Кратете и там же о Кранторе) считает это поколение верными хранителями платоновского учения. Можно отметить две идеи, которые возобладали у этих более поздних платоников. Во-первых, несомненно, у них преобладал чисто этический интерес. Полемон прямо говорил о превосходстве моральных упражнений в сравнении с умозрительными теориями (Diog. L. IV 18). Ему же принадлежит и знаменитый призыв следовать природе (Clem. Alex. Strom. VII 717 1). Назвать это чистым платонизмом едва ли можно, хотя превознесение добродетели у Полемона над природными задатками для достижения счастья несомненно приближает его к Платону.

О Кратете известно очень мало. Наконец, что касается Крантора, то у него возобновляется платоновское стремление объединить в своем учении о душе чувственность, умозрение, тождество и различие (Plut. Comment, in Tim. 1, 5; 2, 4). Крантор первым написал комментарий на "Тимея"; это очень важно, так как этих комментариев в дальнейшем было неисчислимое множество. В частности, он правильно понимал соотношения гармонических чисел в "Тимее" (35 b - 36 b). По Сексту Эмпирику (Adv. Math. XI 51-58), Крантор среди душевных благ на первое место ставил добродетель, на второе - здоровье, затем наслаждение и, наконец, богатство. Крантор выступал против учения стоиков об апатии (Plut. Consol. ad Apoll, с. 3; Cic. Tusc. III 6, 12), утверждая, что движения человеческой души необходимы в соответствии с природной целесообразностью (Cic. Acad. Il 44, 135).