Читать «Приключения Бэзила Скуридайна» онлайн - страница 29
Владимир Васильевич Трошин
Высадка на остров отняла последние силы у здоровых членов экипажей. Они размещали больных прямо на берегу, в тени густых крон пальм и отправлялись на корабли за новыми их партиями. Другие занимались отстрелом животных, чтобы приготовить пищу для больных пораженных скорбутом и себя.
От здоровой пищи и отдыха больные начали быстро выздоравливать и восстанавливать свои силы. Скорбутом больше никто не заболел. „Жаль, что не вернуть тех, кто умер!“ — грустили оставшиеся в живых моряки! А умерла, ни много, ни мало, третья часть отправившихся в плавание.
Василий Скурыдин большую часть времени проводил на корабле. То, его оставлял за себя капитан Миллер, то просил побыть вместо него Кристофер Джонсон. Обоим нельзя было отказать: Джонсу Миллеру — потому, что он был начальником; его первому помощнику — из-за того, что Василий иногда нуждался в его помощи. Наконец он сам, должен был находиться на корабле за самого себя. Но когда ему удавалось вырваться с корабля, он полностью посвящал себя удовольствиям, которые можно было получить на острове. Их было немного: вымыться пресной водой и выстирать одежду, пострелять из лука, увязавшись со специальной командой, которая занималась охотой на одичавших коз и свиней, самому заняться рыбалкой, подкарауливая здоровых рыбин сидя с острогой на верхушке какой-нибудь скалы, выступающей из воды. Иногда просто хотелось побыть одному. Василий мог позволить себе это. Друзей, кроме главного стюарда Деворы Смита, ни среди джентльменов, ни среди моряков, он не нашел. Но с тех пор, как Василия перевели на „Толстушку“ они ни разу с ним не встречались. Тем не менее, попыток помыкать им, как это бывает в любом мужском обществе, разделенном на компании, с людьми, которые не принадлежат ни к одной из них, не было. Василий не только себя не давал в обиду, но и защищал других.
Хуже было тем, кто в силу разных причин не мог постоять за себя. Таким изгоем стал испанец, выкупленный из плена у индейцев. Его вера была причиной постоянных насмешек и издевательств над ним со стороны моряков. Испанца заставляли делать всякую черную работу и просто быть на побегушках. Хилое телосложение и опять же принадлежность к католикам (а, следовательно, к прямым врагам) не позволяли ему дать отпор ни морально, ни физически. Так уж случилось, что Василию пришлось заступиться и за него.
Произошло это как раз в один из дней, когда Скурыдин смог отдохнуть на берегу. Он сидел на берегу в тени пальмы, а рядом на камнях сушились его выстиранные порты и нательная рубаха. „Настоящий рай“ — восхищенно думал Василий, глядя на ослепительно белый песок пляжа, голубую гладь лагуны и густую зелень, покрывающих пологий склон берега невиданных деревьев тропического леса. — Что люди делят здесь? Ведь ничего не надо делать! Наклонись и возьми!». Блаженно жмурясь, Василей протянул руку и поднес к губам уже рассеченный ножом на две половинки кокос. Из разреза потекла прохладная мутная жидкость. «Какая дрянь! Разве только утоляет жажду!» — напившись, решил он и опрокинулся на теплый песок, решив подремать, пока высохнет одежда. Но заснуть ему не дали. С пляжа неслись какие-то крики, слышались глухие удары. Василий, подтянувшись, сел и огляделся. Справа от него стояли шесть матросов с «Барк Ройяля» и по очереди пинали свернувшееся в клубок тело. А один из них, отошел в сторону и, разбежавшись, всей своей массой прыгнул на лежащего.