Читать «Пушкинский век» онлайн - страница 88

Иностранные дипломаты, приезжавшие в Петербург, первым делом являлись к статс-секретарю Нессельроде, жившему в 1820-х годах в Караванной улице, в доме Гурьевой, в 30-х — на Дворцовой площади, в здании министерства. Пробыв некоторое время в русской столице, они обыкновенно старались завязать знакомство и со статс-секретарем Каподистрией, которого царь поселил в бывших покоях государственного канцлера Румянцева на Дворцовой площади. «Господин Нессельроде, — сообщал в Париж французский поверенный в делах, — обычно связан с дипломатическим корпусом и ведет официальные беседы, но ничего сегодня не делается без господина Каподистрии, у которого тайком получают частную аудиенцию». Многие из русских посланников, отправляя официальные донесения Нессельроде, поддерживали частную переписку с Каподистрией.

Каподистрия вел в Петербурге жизнь довольно уединенную. Ближайшими его друзьями были несколько живших в русской столице греков. Кроме того, он водился с петербургскими литераторами. Еще в начале 1810-х годов Каподистрия познакомился в Молдавии с писателем и историком, издателем журнала «Отечественные записки» Павлом Свиньиным. В Петербурге он встречался с И. И. Дмитриевым, В. А. Жуковским, А. И. Тургеневым, дружески сошелся с Н. М. Карамзиным. По просьбе Тургенева Каподистрия помог определить поэта К. Н. Батюшкова на службу в русскую миссию в Неаполе. Члены дружеского литературного общества «Арзамас», в которое входил и юный Пушкин, избрали Каподистрию почетным членом общества (или, как это называлось по-арзамасски, «почетным гусем») наряду с И. И. Дмитриевым и Н. М. Карамзиным. Автор «Истории государства Российского» называл Каподистрию «умнейшим человеком петербургского двора».

Когда в 1820 году Карамзин попросил Каподистрию заступиться за Пушкина, которому грозила ссылка в Сибирь, статс-секретарь принял близкое участие в судьбе двадцатилетнего поэта. Вероятно, именно Каподистрия предложил Александру I придать высылке Пушкина из Петербурга вид перевода на службу в Екатеринослав, в канцелярию главного попечителя иностранных колонистов Южной России генерал-лейтенанта И. Н. Инзова. В то время когда решалась судьба Пушкина, состоялось назначение Инзова наместником Бессарабии. Управление этой провинцией находилось в непосредственном ведении Каподистрии. В письме Инзову граф дал на диво умную и благожелательную характеристику Пушкину, он просил генерала принять крамольного поэта под свое благосклонное покровительство. «Исполненный горестей в продолжение всего своего детства, — писал Каподистрия, — молодой Пушкин оставил родительский дом, не испытывая сожаления. Лишенный сыновней привязанности, он мог иметь лишь одно чувство — страстное желание независимости. Этот ученик уже рано проявил гениальность необыкновенную… Его ум вызывал удивление, но характер его, кажется, ускользнул от взора наставников. Он вступил в свет, сильный пламенным воображением, но слабый полным отсутствием тех внутренних чувств, которые служат заменою принципов, пока опыт не успеет дать нам истинного воспитания. Нет той крайности, в которую бы не впадал этот несчастный молодой человек, — как нет и того совершенства, которого не мог бы он достигнуть высоким превосходством своих дарований… Карамзин и Жуковский, осведомившись об опасностях, которым подвергся молодой поэт, поспешили предложить ему свои советы, привели его к признанию своих заблуждений и к тому, что он дал торжественное обещание отречься от них навсегда. Удалив Пушкина на некоторое время из Петербурга, доставив ему занятия и окружив его добрыми примерами, можно сделать из него прекрасного слугу государства или, по крайней мере, первоклассного писателя…»