Читать «Пушкинский век» онлайн - страница 123
Аркадий Моисеевич Гордин
Кучера принадлежали к привилегированным слугам. Лейб-кучер императора был известной персоной. В 1822 году на заседании совета Академии художеств президент А. Н. Оленин внес предложение избрать в почетные любители графа Аракчеева, графа Гурьева и графа Кочубея, как людей особо близких к государю. На это вице-президент Академии А. Ф. Лабзин возразил, что если считают нужным выбрать этих трех лиц за их близость к государю, то он предлагает в почетные любители Илью Байкова, который не только близок к государю, но даже сидит впереди него — Илья Байков был лейб-кучером Александра I. За эту дерзость Лабзина вскоре выслали из Петербурга в дальнюю глухую деревню.
От царского кучера в самом деле порою зависело больше, чем от министра. Случалось, что его подкупали богатым подарком, чтобы он в нужном месте придержал лошадей — тогда проситель мог кинуться на колени и подать царю прошение.
Когда Александра I хоронили в Петропавловском соборе, церемониймейстеры про Илью Байкова забыли и назначили в траурную процессию других кучеров. Илья сам явился к начальству и заявил:
— Я его при жизни возил, отвезу и в последний раз.
И верного кучера уважили, разрешили править царским катафалком.
На картине Г. Г. Чернецова «Парад на Царицыном лугу» запечатлен в ряду прочих исторических лиц лейб-кучер Числов, возивший императора Николая I…
Специальное придворное Конюшенное ведомство ведало многочисленными дворцовыми лошадьми и экипажами. Огромное здание ведомства, построенное В. П. Стасовым в 1817–1823 годах, боковым фасадом было обращено к набережной Мойки. Здесь располагались конюшни и экипажные сараи, а также Конюшенная контора, квартиры чиновников, помещения для кучеров и конюхов, седельные и шорные мастерские, сеновалы и склады овса.
В здании придворных конюшен помещался и музей, где хранились экипажи, сбруя, седла, попоны, чепраки. Здесь был выставлен дорожный возок Петра I, сработанный рядовыми Архангельского полка. В нем Петр ездил зимой. Черный, с четырьмя слюдяными оконцами в кожаных переплетах, обитый внутри простым солдатским сукном, снабженный сзади сундуком для царской одежды, возок был весьма скромен. Зато городские и парадные сани Елизаветы Петровны и Екатерины II блистали великолепием: резные, с позолотой, с малиновыми бархатными полостями, подбитыми бобром. Особенно роскошны были парадные кареты Екатерины II и Павла — снаружи золоченые, украшенные росписью, внутри обтянуты бархатом с шитьем и галунами. Позолоченная семейная карета Павла I поражала огромностью — она вмещала двенадцать человек. Слепили роскошью кареты, попоны, седла, усыпанные драгоценными камнями, — подарки русским царям от европейских и восточных правителей. Здесь было и чучело любимого рыжего коня Екатерины II по кличке Солдат, и множество других диковин, имеющих отношение к царским выездам.
Не меньше, чем экипажей на улицах, было в Петербурге всякого рода лодок на реках и каналах. Мостов в городе не хватало. К тому же наплавные мосты через Неву для прохода кораблей разводили, а в бурную погоду снимали, и сообщение между обоими берегами прекращалось.
