Читать «Трилогия о Мирьям» онлайн - страница 97
Эмэ Артуровна Бээкман
Отец молчал.
— Найдешь новое место, тогда сможем и за квартиру платить, — пыталась утешить мама.
— Отцово наследство… — тяжело выговорил Арнольд.
— Так ведь продаешь собственной матери, — успокоила бабушка.
— Но квартира стоит больше, чем надо заплатить по векселю, — оживился отец.
— Ни цента больше от меня ты не получишь, — твердо заявила бабушка и повторила: — Ведь собственной матери продаешь!
— Собственной матери, — повторил отец и в отчаянии уставился в потолок.
— Все же это лучшее решение. — Мама повернулась к отцу. — Или у тебя есть другой выход?
— Ладно, пусть будет так, — махнул отец и разлил вино в бокалы.
— Как хорошо, что мы еще не переписали на тебя наследство, — произнесла бабушка, — не то эта банда бог знает кому сторговала бы твою долю.
— Теперь она останется тебе, — бросил отец.
— Оно и лучше, когда дом не надо делить, — осторожно ответила бабушка и с подчеркнутой грустью добавила через некоторое время: — Не вечно мне жить.
— Ну вот, и с заботой покончено, — вздохнула с облегчением мама, не придавая значения последним словам.
— В любом положении найдется выход, — кивнула бабушка и с такой сердечностью глянула на невестку, как уже давно на нее не смотрела.
Мирьям увидела мамину улыбку, с восхищением взглянула на бабушку, и ей захотелось воскликнуть:
— Поверьте же, люди бесконечно добры!
Вернувшая всем праздничное настроение, бабушка снова завела:
IV
28
Вслед за ласковыми ветрами во двор между двумя домами ворвалось весеннее беспокойство. Детишки, подобно жеребятам, скакали по пружинистой грязи. Пээтер больше не желал тратить время на школу и без конца прогуливал уроки. Мирьям казалось, что и сестра Лоори только понарошку берет по утрам портфель и надевает на голову шапочку с красным помпоном, — и она не без греха, не иначе как прохлаждается в Оленьем парке.
Бабы наперебой друг перед дружкой мыли окна, натягивали на рамы кружевные занавески и для просушки приставляли рамы к стенке сарая на солнышко. Искали случая потараторить на крыльце и во дворе — точно за всю долгую зиму и словом не перемолвились между собой; даже не отчитывали детей, которые забывали за беготней вытереть ноги и потому таскали в комнаты грязь. По вечерам жильцы долго не закрывали окон, выглядывали, облокотись на подоконники, и по каждому пустяку во все горло хохотали. Кошачьи концерты добавляли к весенней разноголосице свою неповторимую полноту эмоций. В соседних воротах вечерами с приказчиком мясной лавки шепталась одна из младших жиличек «обители старых дев».
Дядя Рууди перебрался из роскошных бабушкиных покоев в садовый домик, и Мирьям теперь помогала ему расположиться в летнем помещении. По примеру женщин мыла окна, смахивала с цветных верхних стекол паутину и даже старалась соскоблить с пола прошлогоднюю грязь.
Под кустами дотаивали грязные ошметки снега и уже цвели подснежники.
Мирьям собрала несколько цветочков и поставила их в рюмку на стол.
Прилегший на диван дядя Рууди рассмеялся:
