Читать «Трилогия о Мирьям» онлайн - страница 228

«Война!»

Кристьян сжимает мои пальцы. Этого же не может быть, чтобы руки дрожали, я никогда не замечала ничего подобного, наверное, это лишь от напряжения мышц.

На автобусной остановке, перед рестораном, извивалась взбудораженная очередь — гвалт, гомон. Было неразумно дожидаться машины, не хватило бы терпения. Надо было куда-то бежать. Зачем? Куда? Назад, в город. Будто уже люди вставали там под ружье, и мы могли опоздать. Я сняла туфли, чтобы идти быстрей. Даже не чувствовала под ногами острой гранитной щебенки. Нас подгонял страх опоздать. Вот только от чего мы боялись отстать? Все равно все решения осуществились лишь через несколько десятков часов.

— Да мы особо и не задерживались, — кивает Кристьян.

Компания загорелых юношей и девчонок стояла, облокотившись на прибрежный парапет. И такие они были радостные, не подозревали, насколько приблизилась к их песне действительность.

…Если завтра война, если завтра в поход, будь сегодня к походу готов…

— «Война уже идет! Война!» — прокричали мы им.

— «Война!» — крикнули мы, — подтверждает Кристьян.

Они испуганно смотрели на нас, вроде бы хотели остановить, но мы не замедляли хода. Когда я еще раз взглянула на них через плечо, они стояли, сбившись тесной кучей. Один из парней задрал голову, словно тут же должны были появиться бомбардировщики.

Возле памятника «Русалка» я надела туфли. Навстречу нам шла какая-то дама в шляпке, украшенной целым пуком фиалок, и с белой собачкой на поводке. «Война», — сказала я тихо, когда дама проходила мимо. Дама удалилась, неловко улыбаясь, словно вспоминала, знакомы ли мы, — ей, видимо, показалось, что я приветствовала ее.

— «Особые исторические расы нуждаются для проявления своей гениальности в особых условиях. Нигде, кроме как на войне, не появляются возможности наблюдать эти явления!» — громогласно вмешивается Кристьян в мой спокойный рассказ.

— Вместо того чтобы цитировать Гитлера, ты мог бы лучше рассказать о нем какой-нибудь анекдот, — ворчу я недовольно.

— Я непременно пойду добровольцем. Завтра же, — заявляет Кристьян.

— Уже завтра?

— Анна, говорят, что на твоем лице не было трагической мины, даже когда тебе зачитывали смертный приговор, — с упреком произносит Кристьян.

— Да-a, — соглашаюсь я кротко.

— Двух мнений тут быть не может, — бормочет он.

От завывания сирены чувствуется, как начинает дрожать пол, вибрируют стулья, и мы сами начинаем ерзать. Когда завывание сирены становится особенно пронзительным, мы встаем, руки мои все еще в ладонях Кристьяна. Кажется невозможным, чтобы оставшиеся совместные часы мы провели без ощущения обоюдного тепла.

— Страшная музыка! — стараюсь я перекричать продолжающееся завывание.

— Война еще вся впереди, Анна. Нужно закалять нервы.

Прижимаюсь лицом куда-то возле Кристьяновой шеи. Какая же я все-таки рядом с ним маленькая.

— Пойдем или останемся в комнате? — спрашивает Кристьян — тишина, наступившая после сирены, словно бы заставляет двигаться, торопиться, куда-то поспевать.

— Посмотрим с чердака, — предлагаю я.