Читать «Трилогия о Мирьям» онлайн - страница 106
Эмэ Артуровна Бээкман
Мама вздохнула и воздела глаза к потолку.
— Я могу и не говорить, — сказала Мирьям, заметив, что маме это наскучило.
— Говори, говори, — подбодрил отец, — мы слушаем.
— Потом господин Ватикер улыбнулся, поиграл цепочкой часов и спросил таким вот приветливым голосом, как пастор в церкви, мол, что это за дядя такой у нас в гостях. А я ему в ответ, что ничей он не дядя, что дядя у меня один, Рууди, а это вовсе господин Кузнецов. На это господин Ватикер кивнул три раза и сказал, что я могу идти. А я ему снова: сама знаю, когда мне уходить, потому что это квартира моей бабушки, а к ней я пришла, чтобы ракушек…
— Господь небесный! Да кто же мог подумать! — мамино восклицание прерывает речь Мирьям.
— А что он еще сказал? — потребовал отец.
— Ничего, он раскраснелся, рассердился и приказал мне замолчать. Как будто я пискля какая, которая ни за что ни про что орет или пищит! Потом я послушала ракушку, она шумела, как всегда, тогда мне надоело, и я ушла.
— А бабушка где была?
— Может, на кухне.
— А дядя Рууди?
— У невест, наверное, — со вздохом ответила Мирьям.
— Кто бы мог подумать! — боязливо прошептала мама, как будто Ватикер и сейчас подслушивал за стеной, хотя там все распевали эту нескончаемую красивую песню:
Отец с матерью на некоторое время примолкли, и Мирьям вдруг ощутила, что ей стало стыдно, — не понимая, за что. Она же ничего такого Ватикеру не сказала, кроме как то, что за стенкой разговаривает господин Кузнецов…
Мирьям боялась нагоняя, но отец с матерью совсем забыли про дочку. А она именно сейчас с удовольствием приняла бы взбучку, чтобы потом было легче.
— И надо было тебе говорить ему про Кузнецова, — продолжая разговор, устало произнесла мама. Она произнесла это не как обвинение, а скорее просто так, чтобы нарушить молчание.
На душе у Мирьям стало совсем паршиво.
— Мама, — в нерешительности спросила она, — а бывает, что надо обманывать?
Отец и мать обменялись долгим взглядом.
— Ну, разве иногда надо обманывать? И когда надо? — Мирьям требовала ясности.
— Ну, иногда следует сказать, что не знаю, — неохотно ответил отец.
— А если я знаю, тогда ведь «не знаю» будет неправдой! — не унималась Мирьям.
— «Не знаю» — это полуправда, это серединка между правдой и обманом, — буркнул отец.
— Серединка, — вполголоса повторила Мирьям и задумалась: запутанных понятий она терпеть не могла.
Все должно быть ясным. Серединка — это, наверное, вроде улицы Ренибелла, пришла она к удачному сравнению. Ренибелла ведь пересекается поперечной улицей, на которой стоит бабушкин дом. Если выйти за ворота и повернуть по этой улице налево, можно прийти к морю, если же пойти направо — то придешь к глиняным ямам. Серединка же, Ренибелла, приводит к высокому забору и кончается, словно ее обрезали. Ходить по улице Ренибелла до конца Мирьям никогда не любила — чего там смотреть на этот забор! Другое дело — свернуть к морю или пойти направо к ямам, в которых, говорят, однажды даже утонул один бесстрашный мальчишка, живший где- то неподалеку.
