Читать «Дети Сталинграда» онлайн - страница 16

И тут в группу шестилеток заглянула Евгения Эдуардовна, директор детского дома. Она приветливо поздоровалась с детьми, и строй сломался. Ее окружили, облепили, наперебой стали спрашивать, какие сегодня будут подарки в честь праздника.

— Подарки дадут, и обязательно, — сказала она, — но какие именно — это секрет и даже военная тайна. А какой сегодня праздник, ребята?

Дети живо откликнулись:

— Самый главный и хороший.

— Когда буржуев победили…

— И самого царя!

Евгения Эдуардовна добавила:

— Двадцать седьмая годовщина Октября.

Она почувствовала, как кто-то потихоньку теребит ее за юбку.

— Что тебе, Галочка?

Всех детей она знала, каждого ребенка, поступившего в детский дом. Вот хотя бы эта девочка. Год назад ее привезли сюда чуть живую, не знали, в чем душа держится. Она страдала тяжелейшей формой нервного расстройства, бессонницей. Не спала ни днем, ни ночью: кричала, вскакивала, боялась остаться одна, не отпускала ни на шаг ни воспитателя, ни ночную няню. На глазах у этой девочки немцы убили мать, сестренку и брата.

Евгения Эдуардовна подхватила девочку, легкую, как перышко, на руки, осторожно поцеловала.

Ободренная такой лаской, девочка пропищала:

— А пышки с кислым молоком нам дадут сегодня?

Такую просьбу высказывали ребята накануне детдомовским поварам. И хотя с продуктами очень туго, желание ребят старались исполнить, чтобы отвлечь их от переживания и подкормить — многие страдали дистрофией. И воспитатели, и директор были счастливы, если им удавалось сделать для детей что-то хорошее, как, например, вот эти пышки с молоком. Это кушанье ребята ели давным-давно — до войны.

Евгения Эдуардовна шепнула сначала только для Галочки: «Будут, будут», — а потом громко сказала:

— Колхозники прислали нам муку и молоко, поэтому тетя Тоня угостит нас сегодня пышками с кислым молоком.

Это сообщение привело всех в неописуемый восторг. Евгения Эдуардовна отпустила Галочку и стала пробиваться к Вове Милову: ради него она и зашла в группу.

Он один никак не прореагировал на сообщение об угощении. Это очень расстроило Евгению Эдуардовну. На сегодняшний день возлагались большие надежды: если сегодня Вова Милов примет участие в празднике — значит, в его настроении наступил перелом. А если нет, что тогда делать? Кажется, испробовали все…

Вова Милов на сегодняшний день был, пожалуй, единственным ребенком во всем детском доме, который все еще находился по ту сторону жизни вот уже год.

То, что сказал однажды этот пятилетний ребенок поздно ночью кубовщице тете Домне, а потом повторил неоднократно другим, всех потрясло, вышибло из колеи. Никто не знал, что сделать, чтобы истребить, сгладить, нейтрализовать потрясение маленького человека.

Это случилось поздно ночью, когда дети едва затихли. Но тишина была такой обманчивой и хрупкой — всегда казалось, что она вот-вот сломается, рассыплется. То вздох, то всхлипы, то шлепанье босых ног. Эти звуки, иногда явственные, иногда похожие на призрачные шорохи, всегда действовали на взрослых, как сигнал тревоги, который может прозвучать в любую минуту. И тогда тишина взорвется плачем и стенанием этих маленьких людей — им приснится сон, который выхватит из памяти тот страшный час нечеловеческого испытания, когда на твоих глазах умирает мама. И этот сон опять и опять потрясет детскую душу так, как в первый раз. И раздастся жуткий крик. Дети потом долго лежат с широко открытыми глазами. И не дай бог натолкнуться на этот взгляд. Не один седой волос прибавится в такую ночь у няни.