Читать «Бремя имени» онлайн - страница 68

— Ты утверждаешь, что она армянка? — зевнув, спросил он Наталью.

— Клянусь вам, господин, она настоящая армянка.

— Ну, хорошо!

Он позвонил в колокольчик. Через несколько минут немецкий солдат ввел в комнату едва державшегося на ногах человека лет сорока, однако с седой бородой.

— Ты умеешь читать на древнееврейском, Иоффе?

— Да!

— Прочти, что тут написано!

Иоффе увидел слово «Шаддай», увидел буквы, украшенные коронами, и огненный знак в сердце главной буквы. Он чуть было не произнес его вслух, как вдруг неожиданно для самого себя не своим, гортанным голосом, сказал:

— Это армянские буквы…

Фогель снова перевел взгляд на девочку. «Странные глаза, — подумал он. — Черт его знает, а может, и в самом деле армянка… Тоже мне работа, детей расстреливать!.. — И он снова позвонил в колокольчик. — Глупостями время отнимают!» — досадливо поморщился он.

— Прогоните женщину!

Забрав ребенка, Наталья Гавриловна зашагала обратно. Солнце торжественно и плавно огибало небосвод, оттаявшие ледяные сосульки срывались с крыш. Женщину переполняла острая жалость к ребенку, прижавшемуся к ней.

Придя в дом, Наталья тотчас же покормила Ниночку и положила в постель. Сладок был сон ребенка: Ниночка проспала до вечера, а потом всю ночь до самого утра.

Наталья, не мешкая, занялась делом. Исправив замок, вывороченный братцем, она поспешила к своей давней знакомой и обо всем с ней договорилась. Она решила увезти Нину как можно раньше, и на другой день, с рассветом, в Натальин двор въехали сани, запряженные парой добрых лошадок. А пока она собиралась, лошади, как и положено, перебирали ногами и выпускали из ноздрей пар.

Наталья оделась, тепло, по-зимнему, укутала ребенка и кинула в сани узелок с детскими вещами. Лицо Ниночки разрумянилось, глаза заискрились, и все ее четыре года восторженно откликнулись на этот снег, небо и землю. Лошади медленно тронулись, потянув сани со двора на улицу. Наталья Гавриловна заперла ворота и перевела дух. Все! Вздохнув и трижды перекрестясь, она села в сани и, чмокнув губами, легонько взмахнула кнутом. Лошади прибавили шагу, вышли на улицу и вот уже вскоре, почуяв волю, вырвались на простор и стремительно понеслись. Морозное и ясное утро отодвинуло ощущение тревоги и страха. Теперь эти двое, женщина и ребенок, были крепко связаны общностью судьбы и особенной сердечной близостью. Про Ниночкин же медальон они забыли, он остался в руках еврея по имени Абрам Иоффе.

А теперь расскажем, что с ним произошло, с этим человеком, положившим забытый медальон в свой карман.

Иоффе был беженец из Прилук, а в этом городке он находился уже две недели. В тот день, пятнадцатого, когда были расстреляны местные евреи, пуля попала ему в плечо, и он упал в яму. Сверху на него навалились расстрелянные — одни еще живые, другие мертвые, их было много, и они падали в яму, еще и еще. Потом их всех засыпали землей. Поздней ночью Иоффе удалось выползти из ямы, и он, густо вымазанный спекшейся кровью, постучал в дверь знакомого учителя Иванчука. Его тотчас же подхватили, обмыли, перевязали рану и уложили спать. Через три дня Иоффе вышел из укрытия и направился в лес. Но его схватили и, пригнав обратно, швырнули в подвал. А здесь уже сидели такие же как и он, «недострелянные» евреи, ожидавшие своей очереди…