Читать «Бремя имени» онлайн - страница 64

— Ее в мешок посадили? — боязливо шепотом спросила Ниночка.

— Да, в мешок! — голос Натальи сорвался, она заговорила быстро: — Злые дяди схватили маму Миру, сунули ее в мешок и бросили в море… Море волнуется, высоко поднимаются волны, скоро они накроют маму Миру и утопят в пучине… Изыди, сатана!.. Сгинь, злой дух, ты, который творит черные дела в мире!.. Но все видит Иисус Христос, да пошлет нам Спаситель светлого ангела!..

Девочка слушала страшную сказку, глядя на женщину широко раскрытыми глазами. В это время в дверь сильно постучали.

— Чу, молчок! — умоляюще прошептала женщина. — Пойду погляжу, кого к нам принесло.

И снова стук в дверь и громкая непонятная речь.

— Хочешь, я под кровать залезу? — спросила девочка.

— Давай! — ответила ей шепотом Наталья.

Она перекрестила ребенка, и Ниночка забилась под широкую деревянную кровать, сжавшись в комок. Сердце ее колотилось так сильно, что она прижала к груди ладони, маленькая, заметавшаяся овечка, загнанная стаей волков… Постепенно глаза ее привыкли к темноте. День еще не кончился, было четыре часа пополудни, и слабый отблеск света проникал под кровать. Девочка могла уже различить забытый дырявый башмак и слежавшиеся хлопья пыли. Они были мягкие и круглые и их можно было протыкать пальчиком…

В соседней квартире шумели три эсэсовца и полицай, тот самый, что зачитывал приказ. Они вломились в дом, только что покинутый его жильцами, все еще хранивший тепло и запахи семьи… Открыли шкафы, выдвинули и переворошили ящики. Вывалили все найденное добро в простыню и увязали в большой узел. Обнаружив в буфете водку, радостно загалдели и, сев за стол, принялись распивать.

Наталья, сжав рот, молча глядела на них. Один из них что-то ей сказал, и полицай перевел:

— Неси чего-нибудь на закуску. Он спрашивает: ты прячешь евреев и партизан?

Немец закивал головой, как бы показывая, что одобряет слова полицая.

Наталья, войдя к себе, поспешила к ребенку.

— Ниночка! — тихо позвала она.

Девочка не ответила. Женщина решила, что ребенок спит.

— Тетя, черти ушли? — едва слышно донеслось из-под кровати.

Нет, Ниночка не спала — забившись в угол, она сидела, не шевелясь. Наталья заглянула туда: на нее смотрели глаза ребенка, вобравшие в себя страх убитого детства.

— Они еще здесь, дочка… сиди тихо…

Слезы душили ее. Собрав в миску яблоки и помидоры, она заторопилась к «гостям». А те уже занялись второй бутылкой, благо, Григорий Моисеевич всегда держал кое-что про запас.

Напившись, они шумно двинулись во двор по нужде, а ввалившись обратно, продолжали рыскать по квартире, обшаривая все углы.

Наконец они убрались, вытянув у Натальи деньги. В доме сделалось темно и тихо. Вот и закончился этот день, — Господи, спаси и помилуй! Наталья заперла двери и вызволила Ниночку из-под кровати, задвинула шторы на окнах, зажгла лампу. Теперь можно было и покормить ребенка. А на столе — борщ, картошечка, яблочки, медок, — ешь, дочка! Ниночке очень нравился мед, она макала хлеб в баночку с медом и ела, макала и ела… Девочка успокоилась, вот и куклы ее рядом, Маруся да Катя. Маруся — побольше, она за старшую сестру. И еще у Ниночки есть коляска на двух колесах. Только Наталья не велела ей играть с коляской — от нее шуму много — и забрала у ребенка все «шумные» игрушки. Так-то, дочка, сидеть тихо и говорить шепотом.