Читать «Бремя имени» онлайн - страница 29

— Товарищ еврей! — промолвил Менахем, и его разные глаза уставились в землю. — Гителе следует с тебя за ночь три рубля. Можно получить?

— Извини меня, реб Менахем, возьми, пожалуйста, извини! — вскочил я.

Он ничего не ответил и пошел обратно. В глазах Гителе стояли слезы. Она выглядела жалкой в своих сношенных башмаках на покривившихся каблуках. Мне захотелось припасть к ее ногам и обнять их. Но она внезапно повернулась и, не сказав ни слова, исчезла в тумане

Дождь усиливался и глушил радость на земле. Я надел ботинки и пошел своей дорогой. К вечеру я пришел в соседний городок, где нашел пристанище в доме вдовы ребе Шайкеле Штейнберга. Здесь я встретил знакомых торговцев из Киева, едущих со своим товаром из местечка в местечко. Они сидели на мешках, вечеряли и все так же шумно и тяжело бранились.

1927

В лесах Пашутовки

илые мои читатели, дорогие земляки, кто из вас самый храбрый? Все? Тогда — вашу руку, и мы отправимся в леса Пашутовки. Ах, эти леса!.. Дивная, чудная сказка!.. Хотя, по правде говоря, сама Пашутовка — не бог весть что! Дощатые ветхие домики, грязь да бездорожье, бродячие запаршивевшие псы… И, куда ни кинь — евреи, евреи да еврейки, вот вам и вся Пашутовка! Но леса! Вокруг разлит терпкий, душистый аромат, все поет и звенит, небесная лазурь легко проникает в мохнатые кроны сосен… Лесные шумы, умолкая на мгновенье, тотчас с новой силой обрушиваются на изумрудное царство. Кажется, что лес тонет в красках и запахах, и вот-вот захлебнется в этом нескончаемом празднике природы…

Кого только не встретишь здесь об эту пору летом! — евреи из Пашутовки, Судилкова да Филинок — это само собой, а то ведь едут из Одессы, и бог знает, откуда еще…

Но вот темнеет, звезды рассаживаются на ветвях и освещают нам путь. Под ногами трещат сухие листья, позади остались освещенные окна летних дач, все глуше голоса, смех… Мы входим в лес, оставляя на опушке отзвуки былого, которые никогда не затихают в душе, как не умолкает в месяце сиван спрятавшийся в колосьях сверчок…

Итак, покорнейше прошу всех тех, кто не пожелал пуститься с нами в лесное путешествие, не насмешничать, а отнестись к нам со всей серьезностью. И тогда вы узнаете, какие драмы случались здесь порой, какие страсти терзали героев нашего рассказа. Вот, к примеру, Пинхас, или, если угодно, Петя Брук. Ах, как он пел! Но он еще был и настоящим страдальцем за рабочее дело!

Вам доведется познакомиться и с Фанечкой Кац, между прочим, не ровня она какой-то там шиксе Дашке, а дочь почтенного нэпмана. И еще хочу вам представить Переца Маргулиса. Этот парень — о-го-го! К тому же и он, как и Петя-Пинхас, замечательно пел, хотя, все больше подвизался на ниве просветительства.

Но давайте вернемся к Пинхасу. Мне всегда хотелось спросить у наших местных красоток с тонким вкусом: «А признайтесь-ка, милые, как вам наш Пинхас? Не кажется ли он вам ловцом девичьих сердечек?» Впрочем, я уже наперед знаю, как весь наш женский коллектив в едином порыве закричит: «Нет! Нет! Нет! Товарищ Пинхас самый лучший, верный друг!»