Читать «Основано на реальных событиях» онлайн - страница 143

По мере того как я говорила, мой голос терял уверенность, он начал дрожать. В какое-то мгновение я была уверена, что сейчас Л. возникнет посреди зала. Но я продолжала.

– Будет ли эта книга менее искренней, чем другая? Не уверена. Возможно, напротив, она будет проникнута большой искренностью.

По залу пробежал шепот.

Мужчина снова заговорил.

– Вы говорите об обмане. Но читатели не любят, чтобы их обманывали. Они хотят, чтобы правила игры были понятны. Мы хотим знать, какой линии придерживаться. Правда это или неправда, вот и все. Автобиография это или чистый вымысел. Таков уговор. Но если вы обманываете читателя, он на вас сердится.

В воздухе, возле меня, словно витал аромат духов Л.; он приближался, вился. Я внимательно обводила глазами лица сидевших передо мной людей и больше не могла сконцентрироваться на беседе с читателями.

Я не ответила. По залу пробежал ропот разочарования, мне пришлось залпом выпить стакан воды.

Вечером, уже улегшись в постель, я опять задумалась о выражении «чистый вымысел», которое использовал тот мужчина и мне тоже случалось употреблять. В чем заключается «чистота» вымысла? От чего он избавлен? Разве не присутствует всегда в вымысле часть нас самих, нашей памяти, личной жизни? Мы говорим о «чистом» вымысле, но никогда не говорим о «чистой» автобиографии. Так что разница очевидна. При этом, возможно, не существует ни того, ни другой.

Тут мне вспомнилась одна картинка: мои детские, неловкие руки, разбивающие яйца над миской, чтобы отделить белок от желтка, в кухне пьермонского дома. Это сложное, точное движение, которое мне не раз показывала Лиана, моя бабушка, это движение, заключающееся в том, чтобы заставить желток соскользнуть из одной половинки скорлупы в другую так, чтобы белок, не запачканный им, стек в посуду. Потому что, для того чтобы сбить белок в пену, он должен быть чистым. Но частенько капелька желтка или крошечный кусочек скорлупы все же отделялись. Оказавшись в миске, где он терялся в прозрачном белке, осколок скорлупы выскальзывал из-под пальца, не давался в ложку, его невозможно было выловить.

Я закрыла глаза и услышала бабушкин голос, этот чудесный голос, воспоминание о котором я свято храню:

– Моя маленькая принцесса, эта ложь – правда?

* * *

Я перестала вздрагивать при каждом шуме, непрерывно проверять, не преследуют ли меня, постоянно чувствовать, что за мной наблюдают. Я перестала повсюду видеть Л. – в очереди в булочной, впереди или позади меня в кинозале, в другом конце вагона метро; я перестала опасаться всех светловолосых женщин и всех серых автомобилей, попадавших в поле моего зрения.