Читать «Смерть ростовщика» онлайн - страница 36

Потом я отошел, насколько позволяла длина стременного ремня. Убедившись, что лед под моими ногами крепок, я решился отпустить стремя. Однако я не смог отнять от него руку: кожа примерзла к бронзе. В это время лошадь сделала прыжок, и стремя само оторвалось от моей руки. Нестерпимая боль — будто голое мясо посыпали солью — обожгла мне ладонь. Однако некогда было обращать внимание на боль — скорей, скорей надо выбираться на берег! Это мне удалось. Но лошадь все еще барахталась в воде. Сделав новый прыжок, она поставила передние ноги ниже по течению, но лед сломался и там, и она погрузилась в воду еще глубже. Постояв немного спокойно, чтобы собрать силы, она сделала еще скачок и повернула к берегу. То делая прыжок, то останавливаясь и собираясь с силами, лошадь. выбралась наконец на берег и, сильно встряхнувшись, остановилась неподвижно, понурив голову. Она вся дрожала, как будто ее била лихорадка. Было слышно, как сосульки в хвосте и гриве звенели, ударяясь одна об другую.

Я тоже промок до колен, моя обувь и подол халата обледенели. Как и моя лошадь, я весь дрожал от жестокого озноба.

По моим расчетам я находился невдалеке от моста Мехтаркасым. Я бросил хурджин на седло, надел обледеневшую уздечку себе на руку поверх рукава халата и, ведя лошадь в поводу, пошел направо, держа направление на восток.

Я не ошибся. Через четверть часа показались силуэты строений, находившихся около моста Мехтаркасым, а еще через несколько минут я был уже на главной улице крытого базара.

* * *

Я постучался в первую попавшуюся чайхану. Чайханщик проснулся, открыл дверь и, увидев, что у меня есть лошадь, разбудил своего помощника, приказал взять ее у меня. Заметив, что одежда на мне мокрая и обледенелая, чайханщик убрал столик и в углубление для углей подбросил несколько полешков. Вспыхнул настоящий костер. Сняв с меня халат, он развесил его, чтобы просушить, а на меня набросил свой. Затем он стащил с моих ног мокрые сапожки и поставил вместе с кожаными калошами у костра. Но он не позволил мне протянуть к огню озябшие, совершенно окостеневшие от холода ноги, а завернул их в одеяло, которое до моего прихода накрывало столик сандала и хорошо прогрелось. Я сел около костра, подставив грудь и плечи под его тепло...

Немного передохнув и успокоившись, я почувствовал, что ободранная рука все еще горит; поднеся ее к свету, исходившему от очага, я увидел, что с ладони сорван большой лоскут кожи. Чайханщик собрал со стен покрывавшую их в изобилии паутину, приложил к моей ране, перевязал руку платком.