Читать «Мы, утонувшие» онлайн - страница 2

Лаурис Мэдсен повидал мир.

Но мир повидали многие. А он вернулся, одержимый одной идеей: все в Марстале казалось ему слишком мелким, и, будто желая доказать это, Лаурис безостановочно говорил на языке, который называл «американским» (он с год проплавал на военном фрегате «Неверсинк», где и освоил заморское наречие).

— Гивин нем белонг ми Лаурис Мэдсен, — говорил он.

От Каролины Грубе с Нюгаде было у него три сына: Расмус, названный в честь деда, Эсбен и Альберт — и старшая дочь Эльсе. Невысокие молчаливые Расмус, Эсбен и Эльсе походили на мать. Альберт же уродился в отца. Уже в четыре года он ростом сравнялся с Эсбеном, который был старше его на три года, и все возился с английским пушечным ядром. В упорных попытках поднять его малыш вставал на коленки, взгляд его стекленел, но чугунное ядро было слишком тяжелым.

— Хив эвэй, май джолли бойс! Хив эвэй, май буллис! — громко подбадривал Лаурис, глядя на экзерсисы младшего сына.

Ядро это в свое время пробило крышу их дома на Корсгаде; дело было во время осады Марсталя англичанами в 1807 году. Бабушка так испугалась, что прямо на кухонном полу разрешилась Лаурисом. Теперь же, если только Альберт не укатывал его прочь, ядро лежало на кухне, и Каролина пользовалась им как ступкой, чтобы толочь горчичные зерна.

— Да ты и сам был ничего себе, — как-то сказал Лаурису отец, — такой здоровенный. Урони тебя аист, ты пробил бы крышу не хуже английского ядра.

— Финггу, — говорил Лаурис, поднимая палец.

Он хотел научить детей американскому языку.

«Фут» означало ногу: он показывал на сапог. «Маус» — рот.

Садясь за стол, он скалился и почесывал живот:

— Хангре. — И все понимали, что он голоден.

Мать звалась «миссис», отец — «папа тру». В отсутствие отца они говорили «мама» и «папа», как и другие дети, — все, кроме Альберта, который находился с отцом в особых отношениях.

Дети назывались по-разному: пикинини, буллис и хартис.

«Лаиким тумас», — говорил Лаурис Каролине и делал губы трубочкой, будто желая поцеловать ее.

Она смущенно прыскала и злилась:

— Не будь таким дураком, Лаурис.

* * *

В Шлезвиг-Голштинии, по другую сторону Балтийского моря, началась война с немцами. Это случилось в 1848 году, и первым об этом узнал старик де ля Порт, таможенный инспектор, поскольку временное революционное правительство, сидящее в Киле, направило ему «Прокламацию», а также требование сдать таможенную кассу.

Весь Марсталь пришел в волнение, мы сразу решили организовать гражданскую оборону. Во главе ее встал молодой учитель из Рисе, которого с того момента мы называли «генералом». На самых высоких точках острова были устроены сигнальные огни, представлявшие собой водруженные на высокие шесты бочки со старыми снастями и смолой; из них свисали веревки. При приближении врага бочку взрывали, возвещая тем самым, что война надвигается с моря.