Читать «Мы, утонувшие» онлайн - страница 6

Теперь у нас составилась настоящая эскадра: к нам присоединились два парохода. Один мы узнали. То была «Гекла»: мы видели, как она отправлялась из Эрёскёбинга. Шли приготовления к завтрашней битве. Орудия подготовили к бою, установили насосы и брандспойты на случай пожара, у каждого орудия положили картечные снаряды, пистоны сложили в ящики. Последние пару дней мы столько раз все это проделывали, что помнили последовательность действий и команд наизусть. У каждого орудия нас было по одиннадцать, и первая команда звучала так: «По местам!» — затем: «Бор и патрон!», «Вставить капсюль!» — и к тому моменту, когда звучала команда «Пли!», мы уже суетились вокруг орудий, страшно боясь допустить какую ошибку. На своих маленьких яхтах и шхунах мы привыкли работать в команде по трое-четверо, а тут вдруг в наших руках оказалась власть над жизнью и смертью.

И когда командир расчета выкрикивал: «Наводи по щели!», «Товьсь!» или «Цельсь!» — мы через раз впадали в ступор. Да что же это значит на нормальном человеческом языке?! Всякий раз, когда нам удавалось проделать нелегкий путь до последней команды без ошибок, командир нас хвалил. И мы разражались бравым «ура». Качая головой, он смотрел на нас, на пушку, на палубу:

— Молокососы! А ну, покажите, на что вы годны!

Мы толком не понимали, в кого стрелять. Уж наверное, не в кривобокую Ильсе, старуху-самогонщицу, снабжавшую нас благословенным нектаром, когда наши суденышки стояли на якоре в гавани Эккернфёрде. И не в Экхарда, торговца зерном: с ним многие из наших заключали отличные сделки. А может, в кабатчика из «Красного петуха»? Хансеном его звали, более датской фамилии не сыскать во всем свете. С ружьем в руках ни одна живая душа его не видала. И кто из них «немец», скажите на милость? Но король-то уж знает, кто такой «немец». И командир, бодро кричащий «ура», тоже знает.

Мы шли к фьорду. Загрохотали вражеские батареи на берегу, но мы находились вне пределов досягаемости, и скоро все стихло. Вместо привычного чая нам выдали самогонки. В девять прозвучал отбой, пора было на боковую. Подняли нас через семь часов, в Чистый четверг, 5 апреля 1849 года. И снова вместо чая выдали самогонки. А на палубе уже стояла бочка с пивом. Можно было пить из нее сколько угодно, и, снявшись с якоря, мы приближались к фьорду в приподнятом настроении.