Читать «Буриданы» онлайн - страница 177

На этот раз он писал, что Гитлер собирается последовать примеру Муссолини и не исключено, что буквально завтра (то есть сегодня, отметил Муссолини машинально), канцлер может попросить у рейхстага чрезвычайные полномочия. Что дело к этому идет, Муссолини стало ясно сразу после поджога рейхстага — иначе зачем эта оперетта? Дальнейшие шаги Гитлера можно было представить без особых раздумий — запрет остальных партий, сосредоточение власти в руках национал-социалистов, широкая программа общественных работ, необходимая для борьбы с безработицей, постройка мостов, автострад и так далее. Все указывало на то, что Муссолини может быть доволен: его идеи стали завоевывать мир. Разве и Черчилль не сказал: «Будь я итальянцем, я надел бы черную рубашку».

Но смогут ли немцы, народ дикий, провести принципы фашизма в жизнь таким образом, чтобы их не скомпрометировать? Ведь весь их национал-социализм был словно бунтом выскочившего из средневекового эпоса племени древних германцев. У немцев не было вкуса, а вкус, по мнению Муссолини, был необходим в любой области жизни. Разве можно доверять человеку, любимый композитор которого Вагнер?

Конечно, великие люди могли иногда и бросить перчатку установившимся традициям — как он сам, когда надевал с фраком гетры, специально, чтобы немного подразнить буржуев. Однако у Гитлера чувство юмора отсутствовало напрочь, он на полном серьезе считал нордическую расу выше остальных — если так, то самый развитый народ в мире должен был жить в Лапландии.

И потом этот антисемитизм… На этот счет Муссолини мог только презрительно буркнуть: ну и параноик! Наверное, у немцев был по отношению к евреям комплекс неполноценности — у потомков римлян такового, естественно, не наблюдалось.

Оставалась одна надежда — попробовать Гитлера немного обтеcать. К счастью, тот относился к Муссолини как к гуру, даже попросил несколько лет назад в подарок его фото с автографом. Муссолини тогда, конечно же, отказал, что, учитывая причуды человеческой души, должно было еще более увеличить почтение Гитлера.

Он взял ручку и написал Рендзетти письмо, в котором попросил предупредить Гитлера — с антисемитизмом тот далеко не пойдет, это настроит против Германии всю мировую плутократию, а также местных христиан.

Закончив послание, он его перечел и остался доволен — его стиль за время служения государству не пострадал, он все еще писал длинными красивыми периодами. Нечего удивляться, что большинство мировых политиков так уважительно относилось к его мыслям. Может, настанет час, когда и в Англии к власти придут фашисты?

Он сложил письмо, сунул в конверт, позвонил, и когда Наварра открыл дверь, подал ему знак — зови следующего.

После обеда начались боли в животе, Муссолини втиснулся глубоко в кресло, согнул ноги в коленях и прижал к животу, но ничего не помогало. Может, они мне врут, и это все-таки рак, подумал он, но сразу рассердился на себя из-за мимолетней слабости. Римлянин не боится ни боли, ни смерти, римлянин принимает их с высоко поднятой головой и улыбкой на устах. «Послушай, ты, противный краб, что ты там ковыряешь?» — стал он подразнивать своего оппонента и притронулся к больному месту. «На, хватайся за палец, я тебя вытащу и сварю!» По поводу смерти вообще волноваться не стоило, все равно умрут все, и Гитлер, и Франко, и Чемберлен, и Сталин — если что-то и стоило волнений, то только бессмертие.