Читать «И побольше флагов» онлайн - страница 88

– Послушайте, а что-нибудь получше вы для меня устроить не можете?

– За слежку за коммунистами – нет. Поймаете фашиста, и я, так и быть, подумаю о том, чтобы сделать из вас капитана морской пехоты.

Тут раздался телефонный звонок.

– Да. ПЗНВБ слушает. Да, бомба… Да, мы абсолютно в курсе… Генерал-капеллан? О, это… Ах, так только заместитель помощника, и вы считаете, что поправится… Тогда почему такой шум? Да, мы знаем все об этом члене группы. Он давно у нас в списках. Он сумасшедший. Сара, утка, Мария… су-ма… Да, вы правильно поняли. Нет, ко мне его не надо. Держите его под замком. Ну, найдется же в здании камера с мягкими стенами и, думаю, не одна.

Новость о покушении на генерал-капеллана дошла до отдела религии Министерства информации только к вечеру, когда сотрудники уже собирались по домам. Она ввергла их в приступ лихорадочной активности.

– Вам-то, ребята, это одно развлечение, – сетовал Амброуз, – а мне каково будет объяснить этот случай редактору «Безбожного воскресенья».

Леди Сил была потрясена.

– Бедняжка, – сказала она. – Я так понимаю, он полностью лишился бровей. Наверняка это русские.

Глава 3

Третий раз после возвращения в Лондон Бэзил попытался дозвониться до Анджелы Лайн. Послушав повторяющиеся гудки – пять, шесть, семь гудков, – он повесил трубку. Опять нет дома, подумал он. А хотелось бы показаться ей в форме.

Анджела считала звонки – пять, шесть, семь. Потом в квартире наступила тишина, в которой звучал лишь радиоголос, говоривший:

– …подлая попытка убийства потрясла весь цивилизованный мир. В ведомство генерал-капеллана продолжают поступить выражения сочувствия от глав церквей со всех четырех континентов…

Она переключилась на немецкое радио, где хриплый голос возмущался попыткой Черчилля вторично устроить потопление судна «Атения», подорвав военного иерарха.

Она нашла французскую волну – там какой-то литератор делился впечатлениями о своей поездке на линию Мажино. Анджела наполнила стакан, плеснув в него из стоявшей под боком бутылки. Ее недоверие к Франции в последнее время превратилось в манию, не дававшую ей спать по ночам и преследовавшую ее сны наяву – долгие томительные сны, порожденные барбитуратами, сны, лишенные всякой причудливости и фантастичности, сны совершенно правдоподобные и унылые, как и реальная жизнь, не сулившая ничего приятного. Теперь она часто говорила вслух сама с собой, остро ощущая свое одиночество, как одинокая старуха-нищенка, бредущая по улице с узлами, – вот она остановилась в дверях, присела на корточки, перебирает добытое за день барахло и что-то бормочет. Анджела не раз слышала бормотание таких старух вечерами в закоулках возле кинотеатров.

И она сказала себе громко, словно обращаясь к сидящему напротив на белой имперского стиля кушетке собеседнику: «Линия Мажино – линия Анджелы – обе линии уязвимы», – и засмеялась собственной шутке. Она все смеялась и смеялась до слез, пока не поняла, что уже не смеется, а плачет по-настоящему.

Потом она взяла себя в руки. Нет, так не годится. Лучше пойти в кино.