Читать «Завоевание рая» онлайн - страница 30

— Да, относительно, ученый… — сказал Кержан, надув губы.

— Само собой разумеется, если его присутствие оскорбляет вас, он не будет попадаться вам на глаза.

— Что за шутки! — воскликнул сердито Кержан. — Если вы, действительно, решили поставить себя в неловкое положение ради этого тощего человека, я разделю с вами это положение. У вас должны быть свои основания: я уважаю их.

— Благодарю, — сказал Бюсси, протягивая руку своему другу.

— Здравствуй, валувер! — весело воскликнул молодой офицер, трепля парию по плечу. — Вы видите, я трогаю его, — сказал он, обращаясь к Бюсси. — У меня нет предрассудков.

— Вы самый очаровательный из людей.

Наик слушал или, вернее, смотрел, как они разговаривали на незнакомом ему языке. Он понял кое-что, и когда увидел, что принят вновь пришедшим, поблагодарил его таким выразительным взглядом, что Кержан почувствовал, как под его лучами исчезли все его предубеждения.

Глава VI

МУССОН

Взвился флаг, возвещающий бурю; воздух был смертельно душен. Раздался пушечный выстрел, и неподвижная атмосфера едва отразила звук. Между тем, он взволновал весь Мадрас. Несмотря на гнетущую жару, весь вал и все площади, откуда только можно было видеть море, были покрыты беспокойной толпой, состоявшей из англичан, французов, индусов и армян.

Солнце сияло еще полным блеском, и на горизонте небо было чисто. Но на западе, из моря, как будто бы оно кипело, над волнами поднимался все более и более густой пар, который собирался на горизонте.

Это было время периодических бурь. Подобно сорвавшемуся с цепи чудовищу, надвигается неумолимый ураган и пожирает лазурь. Много храбрых моряков поплатятся, быть может, жизнью за медлительность де да Бурдоннэ, который, несмотря на позднее время года, отсрочивал отъезд эскадры. Теперь было уже слишком поздно.

Командир поспешно отдавал приказания кораблям разрубить канаты и выйти в открытое море, чтобы таким образом избегнуть верной гибели, ради гибели возможной, — словом, броситься навстречу урагану, чтобы не быть им выброшенными на берег и разбитыми.

На рангоуте уже распускаются паруса. Они безжизненно повисли в неподвижном воздухе и наводят на мысль о саване, который готовится для тех, кто со стесненным от тоски сердцем смотрит на них.

Ла Бурдоннэ должен был страдать больше всех. Его страшно терзало угрызение совести. Эти прекрасные корабли — как бы его дети. Он сам снаряжал, вооружал, почти строил их. Он часто проводил величественный флот через моря в битвах, во время победы, а теперь, по своей собственной воле, он поставил его лицом к лицу с опасностью, более ужасной, чем война. Увидит ли он его снова когда-нибудь?

Он стоит там, на берегу, бледный, со сжатыми губами, не отрывая глаз от подзорной трубы и наблюдая за роковым снаряжением.

«Герцог Орлеанский» уже снялся с якоря. Он медленно поворачивает на другой галс, при полном безветрии. Потом паруса его вдруг надуваются. Первый порыв ветра подхватил его, и он начинает лавировать, приближаясь к городу. Тут экипаж с криками «ура!» печально и покорно прощается с землей. Толпа отвечает ему продолжительным, скорбным криком, и корабль поворачивает в страшную тень.