Читать «Завоевание рая» онлайн - страница 28

— Он оскорбил тебя, брамина! И ты оставил его в живых?

— Конечно! Его гордость и сверкающий взгляд очень понравились мне. Мне казалось, что в этом незнакомце воплотился наш герой, Рама.

— Ругунат-Дат! — воскликнула тогда царица, подымаясь с гневным видом. — Меня, право, пугает твой ум, который отрицает все наши предания. Я недостойна вступать в спор с таким святым, как ты; поэтому, прошу тебя, уйди, чтоб избавить меня от греха святотатственного гнева.

При этих словах брамин поклонился и ушел, скрывая улыбку, к которой примешивалась доля сожаления.

— Знаешь ли, этот брамин — молодец! — воскликнул Бюсси. — Я жалею, что так дурно обошелся с ним; при случае я извинюсь перед ним. Но что же стала делать царица, когда осталась одна?

— Подобно тому, как солнце скрывается в облаках, она закрыла руками свое прекрасное лицо, как бы прячась от стыда или страха. Потом она позвала двух своих любимцев, двух принцесс, которые никогда не оставляли ее. В особенности одной она отдает предпочтение перед другими: ее зовут Лила. Она рассказала ей, как ужасный иностранец отверг все ее подарки и в какой гнев повергла ее эта весть.

— Подумай, Лила, — сказала она, — какое унижение! Он подарил мне жизнь! Могу ли я выносить ее? Ах, меня охватывает ужас, когда я вспоминаю, что он держал меня в своих объятиях, что я покатилась с ним в траву и что на мне была его кровь!

— Свет Мира погас бы без него, — нежно сказала Лила. — Царица, он спас тебя!

— Разве зачумленный, вырывающий нас из пламени и оставляющий нам смертельную заразу, спасает нас?

И, так как глаза царицы наполнились слезами, то, чтобы успокоить ее, позвали баядерок и фокусников, с шумной музыкой.

— Значит, насколько я понимаю, — сказал Бюсси, — я навсегда обесчестил царицу, помешав тигру съесть ее?

— Что-то в этом роде, — ответил Наик. — Царица — раба тех предрассудков, которые отвергает твой ум. Кажется, у вас разные боги: ты ешь коровье мясо — непоправимый грех, который делает тебя в ее глазах таким же нечистым, как пария. Вот почему с тобой обращались с таким невероятным презрением и дали тебе в слуги париев. Все, чем ты пользовался, и сарай, который приютил тебя, было предано пламени.

— Однако недурное положение для влюбленного! Быть предметом отвращения, чумою для той, которую хочешь пленить! Это прелестно! И ты воображаешь, что это милое открытие не изгонит сразу из моего сердца это безумие?

Он расхохотался.

— Возможно ли это, господин? — пробормотал Наик, удивленный такой веселостью. Тем не менее он покачал головой, оставаясь при своем сомнении.

— Ну же! — снова начал Бюсси. — Разве это все, что ты знаешь? Дай же мне выпить противоядие до дна.

— Самое горькое миновало. Но остается много любопытных вещей. У царицы есть еще другой брамин, которого зовут Панх-Анан: это одно из имен Шивы. Он составляет полную противоположность Ругунат-Дату. Он не изучает, как тот, священных книг, чтобы понимать их величие и истинный смысл, он придерживается изречений, и его благочестие доходит до крайнего фанатизма. Панх-Анан — близкий советник царицы; он возбуждает ее набожность и наполняет ужасом ее душу. Если бы не благородная стойкость Ругунат-Дата, нрав которого внушает уважение даже его врагам, может быть, твоя жизнь не была бы в безопасности. Он пришел к тебе, чтобы показать, насколько он осуждает обращение с тобой. Тогда Панх-Анан не смел больше требовать твоей жизни. Он объявил, что царица может очиститься от осквернения посредством торжественной церемонии и что, заплатив тебе за услугу, порывали с тобой всякие связи. Но заклинания, по-видимому, не удались. Один разговор царицы с Панх-Ананом открыл мне их сомнения на этот счет. Очищение не принесло никакого успокоения: царица чувствовала себя по-прежнему оскорбленной, больной, расстроенной и не могла спать. Она даже выказывала гнев относительно брамина, который напрасно истощает свои сокровища, чтобы умилостивить к ней Дургу и Шиву. Панх-Анан утверждает, что, так как он сам исполнил обряд очищения, то дело безукоризненно; что такая торжественная церемония может быть возобновлена только тогда, когда откроется причина, которая помешала успеху; и что он поищет эту причину. Вот на чем остановилось дело. Я решил, что достаточно знаю, и покинул дворец, чтобы нагнать тебя, о мой господин!