Читать «Фиалковый венец. Повесть» онлайн - страница 72

- Что?! - с удивлением и испугом воскликнул Алексид. - Не хочешь же ты…

- Почему бы нет - ради благой цели? - решительно ответила Коринна. И не пугайся, пожалуйста. Со мной ничего плохого не случится. А если, - тут она засмеялась своим беззвучным смехом, - веселье станет чересчур уж буйным, я пожую чесноку, и никто на подойдет ко мне ближе чем на два шага. - Но все-таки… - хотя Алексид не смог удержаться от улыбки, представив себе, как гости шарахаются от благоухающей чесноком Коринны, ее план ему очень не нравился, и он попытался найти какие-нибудь возражение. - Если это будет встреча заговорщиков, то на ней не будет ни танцовщиц, ни флейтисток.

- Нет, будут, - возразила она. - Ведь это же пир, а Гиппий всегда заботится о том, чтобы его гостей развлекали музыкой и танцами. Если он вдруг решит обойтись без них, могут возникнуть подозрения, и он это отлично понимает. Наоборот, веселье наверняка будет шумнее обычного, чтобы заговорщики могли незаметно шептаться по углам. Да и о чем мы спорим? Он ведь уже говорил с матерью и отдал все распоряжения. - Коринна встала и отряхнула одежду. - Пора идти, а то нам придется перебираться через реку в темноте. Я, как приду домой, сразу скажу, что передумала и пойду вместе с танцовщицами. - Она весело засмеялась. - Вот мать обрадуется!

Однако, по мере того как день пира приближался, решимость Коринны слабела. Ей была противна мысль, что она должна будет развлекать пьяных гостей Гиппия. Ее бросало то в жар, то в холод, когда она думала о том, как гости будут разглядывать ее и высказывать свое мнение о ее наружности и игре, даже не понижая голоса. Детство, проведенное в стенах харчевни, многому научило Коринну и показало ей жизнь не с самой светлой ее стороны. Только гордость мешала ей отступить. Нет, она сдержит слово, твердила себе Коринна, но только бы скорее все это осталось уже позади! Неужели день пира никогда не придет!

Алексиду было легче. У него находилось достаточно всяких других занятий. Шли последние репетиции комедии. Он метался между театром и мастерской масок, он вытаскивал дядюшку Живописца из гончарни, куда тот постоянно стремился улизнуть, чтобы провести несколько спокойных часов, чуть ли не каждый день он отправлялся в загородный дом Конона, потому что Конон вдруг заинтересовался комедией и требовал, чтобы ему подробно сообщали, как идут репетиции. С Коринной он почти не виделся, да и во время этих редких встреч они успевали обменяться только двумя-тремя словами. Она даже воскликнула в шутливом огорчении: