Читать «Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923» онлайн - страница 215

Те ирландцы, что достаточно умны, постепенно впутывают в свое дело английских лейбористов <…> в самом ближайшем будущем ирландский вопрос будет настолько сплетен с рабочим вопросом в Англии, что они станут неразделимы, и это будет означать сперва потерю Ирландии, затем потерю империи и наконец гибель самой Англии.

Уилсон полагал, что в войне за Ирландию «сражается с Нью-Йорком, Каиром, Калькуттой и Москвой, которые используют Ирландию лишь как инструмент и орудие против Англии». В Ирландии Уилсон воевал с большевизмом и анархией точно так же, как воевал с ними в ливерпульских доках и ланкаширских шахтах, так же, как воевали с ними Union Civiques во Франции, фрайкор и сама Белая армия, даже если в случае Уилсона и Великобритании эта угроза была в большей степени надуманной, чем реальной. Борьба с одним врагом означала борьбу со всеми прочими, и в этом смысле Ирландия в глазах Уилсона была так же важна для Великобритании, как Ольстер, как Англия, как сам король. Парадоксальным образом, оппозиция Освальда Мосли военизированному насилию в 1920 году тоже играла ключевую роль в его представлениях о том, что значит быть британцем. Он перешел на скамью оппозиции в палате общин в знак протеста против дальнейшего использования правительством «Черно-коричневых».

Ирландия была не просто одной из частей империи. Она входила в Союз Великобритании и Ирландии; депутаты от Ирландии заседали в самом имперском парламенте. Тем не менее вне зависимости от конституционных тонкостей и различий практическая сторона войны с ИРА означала, что отмежеваться или дистанцироваться от военизированного насилия было не так просто, как полагает Грегори. ИРА имела роты и батальоны в Англии, Шотландии и Уэльсе. Поджоги в Ливерпуле, стрельба, планы покушения на британских министров, убийство самого сэра Генри Уилсона в июне 1922 года — все это заставляло принимать происходящее несколько ближе к сердцу по сравнению с какой-нибудь далекой колониальной войной. Заграждения, возведенные вокруг Даунинг-стрит, и полисмены, неотлучно следовавшие за Ллойд Джорджем и его министрами еще и в 1922 году, служили признаком того, что на этот раз линия фронта проходила совсем рядом. Лейтенант-коммандер Кенворти поднимал и неудобный вопрос о том, что случится с участниками британских военизированных формирований после возвращения домой:

…если им позволено расстреливать людей на месте по подозрению в их принадлежности к Шинн фейну или причастности к убийствам, то что они завтра будут делать в Англии? <…> Думая, что сумеем остановиться на другой стороне пролива Святого Георга, мы проявляем оптимизм, совершенно не оправданный с точки зрения истории.

От Ирландии и военизированного насилия было не так-то просто отделаться. Более того, идея вооруженного подавления профсоюзных волнений в Великобритании являлась прямым следствием перенапряжения сил в Ирландии и других местах. Собственно, планы по обороне столицы во время ирландской войны были вновь извлечены из-под спуда с началом всеобщей забастовки. Британцы, в отличие от французов, в 1926 году были готовы наделить отечественные военизированные формирования — Специальную полицию и Гражданский полицейский резерв — полицейскими функциями. Но и тогда генерал-майор лорд Рутвен, осуществлявший общее командование в Лондоне, улавливал отголоски ирландских событий 1920–1921 годов: к этим полицейским частям «несомненно, относились как к очередной разновидности штрейкбрехеров и “Черно-коричневых”…».