Читать «О монополии Т. Д. Лысенко в биологии» онлайн - страница 406

Оброк не мешал богатеть крестьянам. Современная форма оброка — план, повышается неоднократно в течение года. Мужик должен собственными силами выходить из положения. В старые времена у мужиков было одно начальство — хозяин или управляющий. Сейчас — огромное количество.

Ульяновск, 4 января 1957

Три революции, три знамени, а результат один…

Сейчас в позиции советских и стран социалистического блока господствует мотив: «Под знаменем марксизма-ленинизма мы победили, это знамя мы не должны выпускать из рук»; поэтому всякая ревизия марксизма отрицается, включая и ревизию материализма, постановлений ЦК по идеологическим вопросам. Но в общем виде это — установка всех консерваторов, староверов: « По старым книгам святые спасались, они необходимы для спасения…»

Инструментом спасения считают то, что было лишь сопутствующим признаком. Оглянемся на старые революции — английскую и французскую. Английская шла под знаменем пуритан — чисто и откровенно религиозным. Результат: полная победа, значительный экономический и политический скачок, создание могущественной Англии. И однако, упорное цеплянье за знамя привело к общенародной контрреволюции, восстановившей, — правда, на время, — и то, что не следовало восстанавливать. Французская — не имела религиозных догматов на своем знамени, но идейный лидер ее, Руссо, был откровенным идеалистом. Революция полагала, что с устранением сословий воцарится царство равенства, братства и свободы. Этого — главной цели революции — не было достигнуто. Но несомненно, роль революции была огромной и одним из непредвиденных последствий было огромное увеличение военного могущества Франции. Но деспотизм Робеспьера и Сен-Жюста, крепко цеплявшихся за знамя и видевших в нем главную и осуществимую задачу революции, вызвал решительную общенародную контрреволюцию, приведшую в конце концов к власти Наполеона, а потом и реставрированных Бурбонов. Сознательная цель революции достигнута не была, но было достигнуто многое, о чем не писалось на знамени революции.

Теперь наша революция. И здесь то же явление: как якобинцы полагали, что с уничтожением сословий исчезнет всякое угнетение, так и наши революционеры — марксисты полагали, что с ликвидацией эксплуататорских классов исчезнут бедствия, порождаемые эксплуатацией и экономическим неравенством. Этого не случилось. Как и после французской революции, эксплуататорами были уже не сословия, а классы, так после Октябрьской революции эксплуататорами явились привилегированные группы общества: правительственная и партийная верхушка, высшая интеллигенция, писатели и прочие, уже достаточно многочисленная в настоящее время. Она стремится быть несменяемой, наследственной (блат при приеме в привилегированные вузы, анкетные данные) и самое главное — безответственной, что невыгодно отличает ее от старых эксплуататорских классов: там неудачный коммерсант разорялся и выходил из эксплуататорского класса, а здесь неудачные деятели, разорившие хозяйство или ввергнувшие в море бедствий свою страну (Лысенко, Лобанов, Столетов, Ишаков, Ракоши, Терек и прочие) никакой ответственности не несут при единственном условии, что это — «наши», т.е. «без лести преданные» холопы коммунистической власти.