Читать «О монополии Т. Д. Лысенко в биологии» онлайн - страница 4

Поэтому моя первая цель, и притом главная — борьба за свободу мысли, полную свободу ученого приводит к выводам вне всяких указаний сверху. Но я сознаю и свой долг как Гражданина — помочь моей родине, сколько хватит моих сил и способностей. Вторая цель не противоречит первой и не главенствует над ней, так как, по моему глубокому убеждению, прогресс свободной мысли не только не вреден, но даже необходим для прогресса государства и народа. Здесь я полностью присоединяюсь к точке зрения весьма почитаемого и нашими руководителями философа Спинозы. Под заголовком его труда «Богословско-политический трактат» следует: «содержащий несколько рассуждений, показывающих, что свобода философствования не только может быть допущена без вреда благочестию и спокойствию государства, но что она может быть отменена не иначе, как вместе со спокойствием государства и самим благочестием». Эти золотые слова могут быть положены в основу теории гибели или остановки культуры: главная причина этого — догматизация положений, остановка развития, неизбежно влекущая за собой загнивание государственности. Сейчас такое загнивание и у нас совершенно отчетливо и борьба за свободу духа является актуальнейшей общественной проблемой. Но тогда Вы скажете, почему я раньше этим не занимался? В пределах возможности я занимался всегда…

…После смерти Сталина я думал, что такого догматизма в идеологии не будет, и что борьба с Лысенко будет сравнительно легка и не затронет идеологии и вообще системы. Тут я ошибся, оказался прав один наш общий друг, с которым я раньше не был знаком, но который мне прямо сказал, что в моей первой главе «О монополии Лысенко», где речь шла только о критике практических предложений, содержится не столько критика Лысенко, сколько критика всей существующей системы. Возможно, что многим руководящим лицам это тогда тоже не было ясно, сейчас вопрос выяснился. Какой же выход? Из того, что я ошибся в оценке признать, что моя работа бессмысленна, что надо прекратить борьбу и заняться, скажем, только систематикой насекомых (чем, между прочим, тоже занимаюсь), а поднимать критику дарвинизма тоже нельзя, так как это повредит менделистам и укрепит позицию Лысенко? Я полагаю иначе — вопрос сейчас идет о борьбе за свободу мысли по всему фронту и эту борьбу прекращать не следует. Но меня не печатают, к чему же писать? Мои работы распространяются «догуттенберговскими способами», читаются большим числом читателей, чем мои печатные работы, и свою роль в распространении правильного понимания роли Лысенко сыграли. Огромное удовлетворение доставляет мне и то, что благодаря им я приобрел новых весьма интересных для меня друзей: чувство одиночества, которое ощущают многие старики, у меня полностью отсутствует…