Читать «Старопланинские легенды» онлайн - страница 11

Драгота не обращал внимания на недовольство трех простых своих братьев. Очутившись у себя в келье, где никто не мог его видеть, он первым делом насыщался спрятанной пищей, которую держал под замком. И, вспоминая, что отец Амфилохий постоянно ставит в пример его умеренность в пище и питье, улыбался: неожиданная злая улыбка появлялась на его вечно пасмурном лице. Спокойно наевшись, он так же спокойно запирал еду в шкаф. Потом, сытый, но не повеселевший, ложился на кровать и, заложив руки за голову, погружался в раздумье.

Он не жалел ни о том, что игумен заблуждается относительно его добродетели, ни о том, что братия подозревает его в интригах. Он был доволен, что никто не знает его тайны. Потому что у Драготы было о чем подумать, и он думал об этом всегда: и слушая похвалы игумена, и переписывая божественные книги, и ударяя лбом в холодные плиты монастырской церкви в усердной молитве. Он думал о том происшествии, которое заставило его искать убежища в монастыре.

Весной, месяцев шесть-семь тому назад, один из татарских султанов, Хаджи Эмин, чей дворец был в Эсерлие, на Карнобатской равнине, поехал на охоту. Как обычно, было согнано множество крестьян — помогать лову, вспугивать дичину. Среди них был и Драгота — тогда начетчик и певчий при отце Лукане и Жеруне, — так как очередь была как раз их селу.

С самого утра охота пошла удачная; султан был весел. В одном месте из купы зеленых деревьев выпорхнула горлица. Взыграл белый жеребец под султаном, сокол слетел у него с плеча, устремился за горлицей. Ловчие, загикав по-охотничьи, пришпорили коней. Но второй сокол быстрей стрелы пронесся над головами всадников, догнал первого, и, вместо того чтобы дружно преследовать горлицу, оба сцепились, слились, закружили в воздухе волчком. Все произошло в два-три мгновенья. Среди разлетевшихся во все стороны перьев один камнем упал на землю, другой отлетел прочь.

Охотники помчались туда, уже не гикая. Первым доскакал султан; он остановил коня, поглядел: да, это его сокол лежал на земле, разинув клюв, тяжело дыша; на крыле — капли крови.

Султан обернулся и посмотрел назад. Лицо его было страшно. Охотники остановились полукругом, дрожа. Был закон, что, коли султан пустил своего сокола, никому больше пускать нельзя. Глаза султана метали искры, переходя с одного охотника на другого. У всех свой сокол был на руке. Но каждый, боясь, как бы султанский гнев не пал на него, отъезжал в сторону. Наконец показался один, без сокола на руке, Косан по имени.

— Это твой сокол? — спросил султан.

Косан, не смея вымолвить слова, кивнул головой и опустил глаза в землю. Большой белой утицей метнулся белый конь. В мгновенье ока султан оказался возле Косана, поднял плеть и стал хлестать его по голове, по лицу — куда ни попало. Хлестал, пока не изнемог, — только тогда перестал. Все ловчие отъехали в сторону. На прежнем месте остался только Косан, еле держась на испуганном коне. По лицу и волосам его текла из-под шапки кровь.