Читать «Шарипов А.М. - Русский мыслитель Иван Александрович Ильин - 2008» онлайн - страница 105

В октябре 1938 г. И.С. Шмелёв получает от друга письмо: «Сообщаю Вам доверительно: я покинул страну моего прежнего пребывания совсем, с вещами, с книгами, с мебелью. Больше не вернусь. Там такой нажим на русских честных патриотов! Там терпят только предателей и своих агентов. Ни к тому, ни к другому я не способен. Что со мною дальше будет, неизвестно. Я наг и сир — и в Руке Божией. Пока она вывела меня с крайней милостью — дала наступить на аспида и василиска. Но куда ведёт — не знаю, не вижу. Как будто ангелы-хранители вывели нас из рва львиного или из Петровой темницы. Да, мы его осязаем ежевзглядно, всяким вздохом. — А Ольга Александровна всё время с Вами, и Вы её не огорчайте ропотом. Оставьте другие художественные замыслы — делайте одержащее Вас»^.

Вследующем письме И.А. ИльинразъясняетИ.С.Шмелёву эпопею его лишений: «Гонение на меня в Германии началось ещё в 1933 году за то, что я дерзал быть русским патриотом с собственным суждением. Вот список.

1933. Апрель-Июль. Первые посещения моего жилища политической полицией. Попытки разоблачить меня как “франкофила” или же использовать меня против остальной эмиграции. Мой отказ.

1933. Август. Обыск у меня. Арест (так и везли под стражей через весь город на полицейской открытой колымаге). Запрещение “заниматься политической деятельностью” под угрозой концлагеря.

1934. Апрель. Предложение мне как профессору Русского Научного Института заняться пропагандой антисемитизма во всём эмиграционном рассеянии. Мой категорический отказ.

1934. Июнь. Мне отказано в праве на работу.

1934. Июль. Я уволен в два счёта из Русского Института.

1935—1937 я работаю в частном порядке с Евангелической Церковью.

1937. Август. Вызов в политическую полицию, где за четыре года скопились доносы на меня из среды “русского национал-социалистического движения”. Доносы эти были читаны моими друзьями. Были доносы в 22 пункта.

1937. Октябрь. Два допроса в Гештапо.

Не служил ли я в Москве большевикам? Ответ: нет.

Почему меня не расстреляли сразу, а выслали только через пять лет? Ответ: Бог не допустил.

Не масон ли я? Ответ: нет.

1938. Февраль. Вызов в Гештапо. Запрет всяких выступлений — по-русски, по-немецки. Прекращён мой открытый философский семинарий.

Никакие протесты не помогают.

Узнаю стороной о новом накоплении доносов.

1938. Апрель. Приглашение к заместителю Розенберга. В беседе категорически заявляю, что Украйна не в моей власти, но что на оккупацию её и отчленение никогда не соглашусь.

1938. Май. Я готовлю мой окончательный отъезд из Германии.

1938. Июнь. Я получаю в частном порядке три уведомления:

1) Поход на меня будет продолжаться.

2) Пропагандное министерство объявило меня “разоблачённым масоном”, а мои публичные выступления недопустимыми

-* за отсутствие в них антисемитизма,

— за проводящуюся в них христианскую точку зрения.

3) Будет сделана попытка использовать мои силы в подготовке похода на Россию.

1938. Июнь. Я беру визу на Карловацкий Собор и получаю её с правом возврата в Германию.

Я передаю свою квартиру.