Читать «Монашество в средние века» онлайн - страница 36

Но подобные явления, описываемые моралистами эпохи и, во всяком случае, источниками односторонними, не были уже столь распространёнными. Большинство монастырей держалось на уровне [75] золотой середины. Устав в них исполнялся, и исполнение его было привычным моментом повседневной жизни. Действительно, думали не о буквальном его соблюдении, не об усилении, а об ослаблении строгости его требований, и в самой Фульде вино заменило прежнюю «tenuis cervisia». Но смягчение жизни не уничтожало её религиозной ценности. По сравнению с нравами светского общества, даже сильно обмирщенные монастыри обладали ею, и только чувство аскетов и идеалистов возмущалось падением монашества. Не в вопиющих отклонениях от идеала суть обмирщения. Эти отклонения не столь часты и не столь резки, особенно если исходить из воззрений эпохи, а в сильном понижении среднего уровня жизни в монастыре, неизбежного при соприкосновении его с миром, при возвращении его в мир. Религиозный подъем может дать исключительный расцвет, и, чем сильнее его влияние, тем скорее он спадёт. Такова судьба раннего монашества, таковы неизбежные и однообразные судьбы всех реформ его. Мир знает только средний идеал, и история жестоко смеётся над энтузиастами идеи.

4. Обмирщается всякое дело человеческое. Но, если в массе монастыри обмирщались, не иссякали и носители строгого идеала. Во все время существования монашества заметны обе тенденции. Монахи Виковаро хотели отравить Бенедикта: их монастырь «обмирщился». И таких обмирщенных общежитий было много в эпоху «отца монашества», только внимание источников и историков сосредоточено не на них, а на представителях строгого идеала. В последних улавливаются нити развития. И Бенедикта можно с известной точки зрения считать «реформатором», возродителем монашества, как такими же следует считать Кассиана, ирландских монахов, Колумбана и Бонифация. В том же ряду стоят и «реформаторы» IX—XI веков, И их как-то неловко называть реформаторами и объяснять их деятельность реакцией против обмирщения монашества, потому что не излишества обмирщения создают их, а крайний аскетический идеал не мирится с золотою серединой и не мирился бы с нею даже при отсутствии отрицательных явлений. Исходный пункт движений, создающих новые монастыри, которые потом становятся центрами реформы старых, не в протесте против обмирщения последних, а в подъеме аскетизма, в стремлении к собственному спасению путем крайнего самоотречения, в мечтах об уединении анахорета. Благодаря успехам аскетизма известный идеал монашества, известный образ этого монашества жил и в среде белого духовенства, и среди знати, и государей. Белое духовенство, частью тоже подвергшееся обмирщению, в лице иерархии своей надзирало за жизнью всей церкви и монашества, старалось удержать её на известной морально-религиозной высоте. Ему в [76] эпоху распада власти приходилось сталкиваться с отрицательными явлениями, с уклонениями от среднего уровня и во имя своей идеи церкви и монашества бороться с этими уклонениями, стремясь к лучшему. Поместные соборы на каждом шагу встречались с несоответствием между своими идеалами и действительностью, и всеми мерами старались его устранить. Рядом с иерархией стояла государственная власть, центральная и местная. Она была солидарна с идеалами духовенства и давно уже приняла участие в жизни церкви, осуществляя планы духовенства. В этой-то среде духовной и светской иерархии хранится монашеский идеал. Она одна способна выйти за пределы интересов данного монастыря и данного местечка, понимая универсальность монашеского идеала. Его она и стремится удержать от понижения мерами сверху — соборными постановлениями и капитуляриями, мерами снизу — поисками опоры себе в самом монашестве, в уцелевших центрах строгой жизни, в возникающих новых монастырях, в отдельных славных аскетах.