Читать «Монашество в средние века» онлайн
Лев Платонович Карсавин
Монашество в средние века
По изданию:
[34] - конец страницы.
Работа Л.П. Карсавина по истории средневекового монашества в Западной Европе воспроизводится по изданию: Л.П. Карсавин. Монашество в средние века. Спб., 1912, 110 с. Эта книга вышла в качестве 36-го выпуска популярной серии, созданной акционерным обществом «Брокгауз-Ефрон» и редактировавшейся Н.И. Кареевым и И.В. Лучицким, «История Европы по эпохам и странам в средние века и новое время». Среди авторов книг этой «коллекции» (как её называли сами издатели) были столь известные историки, как В.Е. Бузескул, Д.Н. Егоров, В.И. Герье, И.М. Гревс, А.К. Дживелегов, Н.И. Кареев, М.М. Ковалевский, М.С. Корелин, И.В. Лучицкий, П.Н. Милюков, Н.П. Павлов-Сильванский, Д.М. Петрушевский, В.К. Пискорский, А.Н. Савин, Е.В. Тарле, С.Ф. Фортунатов и др.
Текст книги Л.П. Карсавина воспроизводится полностью. Орфография и пунктуация приближены к современным нормам. Личные имена и топонимы за некоторыми несущественными исключениями даются в авторской транскрипции. Очевидные опечатки в первом издании исправляются без специальных оговорок.
Глава I. Начала монашества
1. Монашество — историческая форма осуществления аскетического идеала. В основе же этого идеала лежит дуалистическое мирочувствование и, в более развитом виде его, — миропонимание. Если существует тот или иной вид, та или иная степень дуализма, хотя бы в противопоставлении добра и зла, духа и тела, попытка доставить торжество тому, что признается ценным, необходимо приводит к аскезе. В этом смысле всякое самоупражнение, духовное самовоспитание, достигаемое путём воздержания от ряда своих желаний или путём устремления к добру (благодаря чему многие желания отпадают сами собой), уже будет аскезою. И нет принципиальной разницы между духовной борьбою со своими «грехами» (прямой в первом случае, косвенной во втором) и самобичеванием, какие бы дикие формы оно ни принимало. Разница в силе борьбы признаваемого положительным с тем, что признается отрицательным, в ожесточённости её и во внешних её проявлениях, т.е. в средствах борьбы. Чем интенсивнее дуалистическое мирочувствование, чем сильнее ощущается сила зла, тем ярче проявления аскезы. Наоборот, «прирождённая святость», благодать увлечения добром, при которой преодоление зла является не главною целью, а следствием, вторичным эффектом, делают излишними крайние формы аскезы, легкою борьбу со злом, но не устраняют аскезы, потому что для этого надо было бы стереть само различие между добром и злом.
В христианском учении даны основы дуализма и аскетизма. Их нельзя выкинуть из священных книг, не разрушив содержащегося в них учения. Юноша спрашивал у Христа, что делать, чтобы быть совершенным, и получил ответ: «Если хочешь быть совершенным, иди, продай всё, чем обладаешь, и раздай полученное бедным... И приди, и следуй за мной!» «Всякий, — прибавил Христос, — кто оставит ради имени Моего дом, братьев, сестёр, отца, мать, жену или детей, или поля свои, получит за это сторицею и будет обладать жизнью вечной». Трудно богатому войти в Царствие Божие, и высок поставленный Христом, осуществляемый Им и Его верными учениками идеал. «Лучше [34] не жениться», — толковали слова Иисуса апостолы. «Не все вмещают этот завет, — отвечал Он им, — но те, кому дано вместить его, есть скопцы, так и рожденные скопцами чревом матери своей. И есть скопцы, оскоплённые людьми. И есть скопцы, оскопившие себя сами ради царства небесного. Кто может вместить, да вместит». Осуществлялся ли идеал Христов «скопцами от рождения» легко и свободно, в силу самопроизвольного внутреннего стремления к добру, или же «оскопившими себя» — ценой страданий и борьбы, он предполагал различение добра и зла, был дуалистичен, требовал отвержения зла — был (пассивно или активно) аскетичен. Понимая высоту своего идеала, Спаситель не требовал от всех полного его соблюдения, снисходя и прощая. Но и неполное осуществление идеала было дуализмом, предполагая сознательное стремление к нему, аскетизмом, требуя отказа от зла. Всех же, кто чувствовал в себе силы, достаточные для того, чтобы поднять бремя неудобоносимое, Христос звал к совершенству, к высшему, что доступно было человеку — к «следованию за Ним», и следовательно, к отречению от мира — к высшей степени аскезы или к собственно аскетизму.
