Читать «Трудные годы советской биологии» онлайн - страница 28

Сперанский повинился в том, что мало ссылался на Павлова, признал свою вину за нечеткие формулировки и неудачные термины, упомянул Лысенко, но от общего направления своей работы не отступал и ни Орбели, ни Анохина не лягнул.

На последнем заседании Павловской сессии с заключительными словами выступили Быков, Иванов-Смоленский и президент АН СССР С. И. Вавилов. Сессия завершилась осуждениями разной сокрушительной силы провинившихся ученых и принятием обращения к товарищу И. В. Сталину, заканчивавшимся словами: «Да здравствует наш любимый учитель и вождь, слава всего трудящегося человечества, гордость и знамя передовой науки — великий Сталин!».

Сразу после этой «свободной дискуссии» последовали организационные выводы. Постановлением Президиумов АН СССР и АМН СССР Орбели был освобожден со всех занимаемых постов, Анохин снят с должности директора Института физиологии АМН СССР. На базе Института физиологии центральной нервной системы АМН СССР, Физиологического института им. И. П. Павлова АН СССР и Института эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности им. И. П. Павлова АМН СССР был создан единый Институт физиологии им. И. П. Павлова АН СССР, директором которого был назначен Быков. Иванов-Смоленский стал заместителем директора вновь созданного Института высшей нервной деятельности АН СССР. Были уволены многие научные сотрудники, работавшие под началом Орбели. Самый близкий его помощник, крупный ученый А. Г. Гинецинский должен был отправиться в Новосибирский медицинский институт. В соответствии с решениями сессии АН СССР и АМН СССР 1950 г. академик И. С. Бериташвили был отстранен от руководства Институтом физиологии АН Грузинской ССР и кафедрой физиологии Тбилисского университета и был вынужден прекратить исследовательскую работу. В Ростовском медицинском институте с заведования кафедрой физиологии был уволен крупный исследователь, действительный член АМН СССР Н. А. Рожанский.

При АН СССР был учрежден «Научный совет по проблемам физиологического учения академика И. П. Павлова» в составе 13 человек во главе с Быковым. Секретарем Совета стал Э. Ш. Айрапетьянц, один из самых рьяных организаторов всего быковского предприятия. В состав Совета Орбели, Сперанский, Анохин, конечно, не были включены.

В указанном постановлении Президиумов обеих академий читаем: «Академик Орбели занял нетерпимое монопольное положение в физиологии, что противоречит духу советской науки и мешает свободному ее развитию» (Вестник АН СССР. 1951. № 7. С. 117). (Это после учреждения диктатур Лысенко и Лепешинской!). Остается не совсем ясным, почему передача полной монополии в физиологии Быкову и его подручным должна была способствовать свободному ее развитию.