Читать «Синагога и улица» онлайн - страница 84

Реб Йоэл еще не успел сообразить, что ответить, как она уже задала ему еще один вопрос:

— Может быть, вы сумеете, ребе, повлиять на моего мужа, чтобы он помирился со своими братьями? — И она наклонилась к аскету поближе, чтобы доверить ему тайну: — Мой Палтиэл говорит, что процесс будет тянуться еще годы, хотя он уверен, что в конце концов выиграет дело. Но пока у него уже вышли деньги, и к тому же он не находит здесь компаньонов, чтобы арендовать новые сады. Так, может быть, вы, ребе, помирите его с братьями?

— Как я могу помирить вашего мужа с его братьями? — сказал реб Йоэл, заикаясь и глядя на жену садовника со страхом, как бы и она не разрыдалась и не начала выдвигать к нему претензии, подобно Гинделе. — В Десять дней покаяния вы можете сходить и на виленское кладбище. К Всевышнему молитвы доходят отовсюду. Вам не обязательно возвращаться для этого в Заскевичи, совсем не обязательно, — и он поспешно вернулся в свою квартиру.

Реб Йоэл положил на стол раскрытую книгу Рамбама, чтобы не оставаться наедине со своими печальными мыслями. Сперва он долго расхаживал по комнате, а потом тяжело опустился в потертое кресло с закругленными подлокотниками — единственный предмет мебели, который он привез с собой в Вильну из Заскевичей. Чем глубже он погружался в это мягкое кресло и в свои мысли, гем тяжелее свисали с подлокотников его руки, ставшие похожими на мокрые, отяжелевшие ветви. Ему казалось, что плач Гинделе остался в комнате и что он капает с потолочной балки ему на голову. Это придавало мыслям болезненную остроту, словно у человека, на кладбище размышляющего о суетности жизни.

До него дошло, что заскевичская община еще не выбрала себе нового раввина и поэтому там все еще полыхает ссора между конфликтующими сторонами, похожая на войну за наследство между братьями Шкляр. Разве он не несет ответственности за то, что евреи целого города на ножах между собой?

Еще большую несправедливость он совершил по отношению к своей Гинделе. Из Заскевичей он уехал, так как у него не хватало твердости характера, чтобы выносить запретительные постановления. А позволять, чтобы его Гинделе так мучилась и унижалась, — можно? Разве это справедливо, чтобы такая маленькая и слабая женщина содержала своего толстомясого мужа? Но как он может исправить эту несправедливость? Разве что на старости лет отправиться искать себе новую раввинскую должность. Но есть ведь и те, кто моложе его, хорошие проповедники, владеющие к тому же польским языком и не растратившие еще полученного приданого, которое можно внести на общинные нужды. И даже таким образцовым молодым людям приходится долго искать себе местечко. А уж он-то наверняка ничего не найдет. Единственное, что ему остается, — это поинтересоваться, не занята ли еще его старая должность в Заскевичах. Однако не исключено, что обе стороны, которые не могут договориться по поводу кандидата на место раввина, выступят против него. Ведь фанатики всегда смотрели на него косо из-за того, что он не шел по пути чрезмерных требований и жестких запретов. А теперь и его прежние союзники, и те, кто не особенно набожен, на него в обиде, потому что своим отъездом из местечка он довел общину до большой внутренней ссоры. Кроме того, просто стыдно самому напрашиваться на эту должность — ведь в свое время он отверг все просьбы остаться.