Читать «Синагога и улица» онлайн - страница 112

— Я это уже слыхал, — нетерпеливо покрутил головой Гавриэл.

Вместо того чтобы сделать ученику замечание за неуважительный ответ, ребе встал и начал прохаживаться взад и вперед. В полутьме синагоги и без того высокий реб Авром-Аба выглядел еще выше. Спрятанные в рукава ладони и приподнятые плечи, как будто ему зябко посреди лета, придавали его фигуре некоторую угловатость. Короткая жесткая борода, словно подрубленная тесаком, чернела как смоль посредине и была ослепительно бела по краям. Когда он молчал и слушал, его глаза горели небесно-голубым вечерним огнем. Когда улыбался, по морщинам, огибающим углы его рта, становилось ясно, что он добродушен по характеру. Но едва реб Авром-Аба начинал говорить, Гавриэла переполняло такое ощущение, словно его впихнули в тюремную камеру и заперли тяжелую железную дверь на ключ, да еще и на засов.

— Тот, кто изучает заповеди Торы, чтобы выполнять их, каждый день видит в них новые чудеса. Так, если кого-то любишь, то каждый раз заново радуешься, как он прекрасен. То же и с человеком, у которого есть глаза и сердце, способные видеть чудеса Творения в природе. Он каждый раз заново восхищается тем, как восходит и заходит солнце, громом и молниями во время грозы, красотой и вкусом плодов, хотя ест их уже который раз в жизни. Если он не чувствует этого, то молитвы и благословения, произносимые им на фрукты, — не более чем привычка.

— Однако же вы не захотели стать раввином, — быстро и безапелляционно, как невоспитанный мальчишка, произнес Гавриэл.

Но ребе не ответил, что это, мол, не имеет отношения к делу. Он улыбнулся и снова уселся на свое место, за святую книгу.

— Праотец наш Авраам и учитель наш Моисей тоже были пастухами, а не раввинами. Раввин может еще, чего доброго, впасть в гордыню, но когда ты пастух, научаешься любить живых тварей.

— Раз наши праотцы были пастухами и земледельцами, то и отец не должен был запрещать мне продолжать изучать в университете агрономию! — воскликнул Гавриэл еще нетерпеливее и раздраженнее, как будто виноват был реб Авром-Аба. — Раз Бог сотворил человеческий разум и науку, то это и есть лучшее доказательство того, что они нужны.

— В прежние времена поле и лес, и все семь мудростейприближали человека к Владыке, а нынешняя наука и жизнь в доме и на улице учат человека, прежде всего, отдаляться от Него. Твой отец понял это и потому потребовал от тебя, чтобы ты занимался только Торой, — ответил реб Авром-Аба и снова погрузился в книгу «Йоре деа», чтобы закончить начатое.