Читать «Русский ад. Книга вторая» онлайн - страница 6

— Матерь Божия… — оторопела Ольга Кирилловна. — Салями, что ль? Финскую?

— Разную, Оленька.

— Куда… прятала?

— Куда-куда… Все тебе скажи! — засмеялся Окаемов. — Под матрас.

— А, жадная, значит… — сплюнула Ольга Кирилловна. — Артистки все жадные. До посинения!

— Ареста ждала, — спокойно объяснил Окаемов. — Дом-то знатный был, под каждым окном — рожи в мраморе. Смоктуновский на Смоктуновском, короче, сплошная кумирня!

К Зойке заходишь — квартира как аэродром. Бабы голые в мраморе сделаны и столы золотые. А тухлятиной прет, как на Хитровке в базарный день!

Фроська так и стояла на задних лапках, бежать поздно, она же здесь как в капкане, подвал был действительно очень похож на карцер, и где-то там, высоко, падали с потолка капли воды…

— Уй, мать ядре… на! — Ольга Кирилловна уже забыла, похоже, зачем она пришла в подвал. — Артистки, Палыч, только с виду чистые…

— Тебе виднее, — сплюнул Окаемов. — Они как в раю живут. Ты к раю ближе, чем я!

— А колбаса, значит, как заначка? — не отступала Ольга Кирилловна.

— Соображаешь, — кивнул Окаемов. — Если мы опять за ней явимся… лагерники всегда новых арестов ждали, покоя-то нет, отбили покой… — Если мы явимся, ее кто к холодильнику подпустит? Будет она вещички собирать, вот колбаску-то и прихватит незаметно, в камере пару дней нормально протянет, с колбаской-то, если ее при шмоне не отберут… — А запах выдавал. Сама-то Зойка ни хрена уже не чувствовала, ей чуйку в лагере под самый корень отбили.

— Заслужила, если отбили, — перебила Ольга Кирилловна.

— Ага… — устало кивнул Окаемов. — Заслужила. Еще как! Лаврентию Палычу не дала.

— Самому?..

— Самому.

— Во, блин, гордая! Было че беречь! Я вот… десять раз подумаю: беречь иль не беречь! В сторону согласия.

— Нуты бл… дь… — засмеялся Окаемов.

— Да счас! Я просто начальство я уважаю. Служу чем могу, товарищ капитан.

— Советскому Союзу!

— Никак нет. Российской Федерации!

— А она, Оленька, мужа любила. Муж у Зойки американец был.

— Кто? — насторожилась Ольга Кирилловна.

— Дипломат.

— Офицер, небось?

— Офицер.

— Офицеры — они все красивые!

— То-то и оно… — Баба если на х… подсядет… ей уже все равно, кто он… да хоть Клаус Шакал… По себе небось знаешь? А?!

— Мужа любить — ума не надо, — весело отмахнулась Ольга Кирилловна. — А ты попробуй, двух полюби! Это глупость, Палыч, что двух любить нельзя. У нас в подъезде Лида Смирнова жила, артистка. Так она, Палыч, страсть как мужа любила. И еще — Бондарчука. В оконцовке извелась вся до одури, как сумасшедшая стала. Здесь хочет, и там хочет. Сегодня больше здесь, завтра больше там, потому как соскучилась! Люди-то… они ж разные все. Дажеяблочки на одной и той же ветке зреют по-разному… — Как в лихорадке, короче, к каждому за советом кидалась. Во какая энергетика! А Лаврентий Палыч, голубчик, весь день на работе. С утра и до утра. Все для фронта, все для Победы! Раз так, значит, и уважить могла… толстозадая! Американцу дала? А Лаврентию Палычу не дала! Это что, нормально — скажи!