Читать «Токеа и Белая Роза» онлайн - страница 12

Вождь сделал какой-то знак, — девушка не проронила ни слова. Другая девушка подошла к дрожащей Розе и повалила ее на ковер. Нижний угол ковра она передала первой индианке, а верхний перекинула через плечо и как бы обвязалась им. Затем она широкой лентой обернула розе бедра и, подняв ее, вынудила тем самым обвить руками свою шею. На том их приготовления в дорогу были закончены. Глазами, полными слез, наблюдали миссионер и жена капитана, как ребенок, оцепеневший от страха, безмолвно покоряется неведомой участи. Проповедник подошел к индианке и дрожащим голосом сказал:

— Канонда, ты всегда отличалась благородством, так обрати свою сестринскую любовь, свое доброе сердце к этой нежной травинке. Ты могла бы ей быть вместо матери?

Индианка кивнула.

— А эту книгу, — он протянул ей карманную Библию, — я дарю тебе и Розе на память о вашем учителе.

Потом, возложив ладони на головы обеих, он благословил их.

Вместе с ношей, в сопровождении мужчин, девушки вышли из комнаты.

Но вождь остался.

— Мико окони, — сказал он, гордо выпрямляясь, — расплатился за молоко для его дочери. Он уходит. Тропа его долга, а путь тяжел. Но еще тяжелее сердцу — видеть бледнолицых. Так пусть он никогда их больше не увидит.

С этими словами он повернулся и покинул дом.

Все разом глубоко вздохнули. Первым обрел дар речи капитан. Получалось, что он, вообще-то говоря, не слишком огорчен случившимся: одной заботой стало меньше. А уж эта забота, как никакая другая, отнимала у него сон.

Домочадцы и гости посидели еще пару часов, высказывая разные догадки насчет планов краснокожего вождя. Потом стали расходиться, весьма довольные, что несколько дней обеспечены темой для застольных бесед. В течение последующих месяцев заведение капитана все сильнее притягивало к себе клиентов, и таким образом история с индейцем даже споспешествовала обогащению хозяина. Но мало-помалу интерес к ней угас, а позднее изгладилась самая память и о событии, затерявшемся в превратностях переменчивой судьбы этого края.

Мы оставляем Джорджию, а с ней и семью скупщика, чтобы протянуть нить нашего повествования в иные пределы и перебросить ее на пять лет вперед.

3

У северных берегов озера Сабин, в краю тростниковых болот и кипарисовых чащ, в междуречье Сабина и Натчеза лежит узкая полоса земли. Она как бы раздвигает обе реки и по мере расширения плавно переходит в холмистую гряду. Порой кажется, что природе вздумалось немного почудить и как бы провести границу между двумя большими государствами.

Темный непроходимый лес стеной встает на правом берегу Сабина. Заросли, ощетинившиеся колючками, преграждают путь человеку, лишь оленю и койоту дано иногда немного углубиться в них. Почва выстлана густым ковром вьющихся стеблей. В этом предательском великолепии нет-нет да и мелькнет пятнистая чешуя гремучей змеи, подстерегающей диких голубей, пересмешников и белок. Извечный сумрак рассеивается лишь в редких просветах, и тогда можно увидеть нагромождения гниющих стволов, поваленных частыми в этих местах торнадо. Это буйство дикой природы достигает своей высшей степени у поросшей болотными кипарисами низины, но на другой оконечности болот принимает уже не такой страшный вид. И заблудившийся кормщик мог бы подумать, что по мановению волшебной палочки попал в один из самых сказочных уголков Мексики, где развесистые мирты и роскошные лириодендроны сменяются темно-зелеными купами мангров, а на изумрудном бархате холмов серебрятся ветви платанов и хлопковых деревьев.