Читать «Кормилица по контракту» онлайн - страница 51
Татьяна Бочарова
— Как вы там? — осторожно спросила она.
— Да по-всякому. — Нина вздохнула. — Танька вот приболела.
— Когда это она успела? — удивилась Валя. — Ведь только что была здорова. Простыла, что ль?
— Кабы простыла, — горько посетовала мать, — с почками что-то. В больницу ее кладут. Обследовать будут.
Валя, ничего больше не говоря, сжимала пальцами трубку, кусала губы. Не зря бытует в народе поговорка: беда никогда не приходит одна. Вот и с сестренкой что-то серьезное, а она, вместо того чтобы помочь семье, посадит им на голову новую обузу.
— Доча, что молчишь? — окликнула Нина. — Расскажи хоть про себя.
— У меня все хорошо, — бодро произнесла Валя, встрепенувшись. — Работаю, замечаний нет. Штрафов тоже. Скоро денег вам вышлю.
— Умница, — похвалила мать. — Нам деньги сейчас ох как нужны. Танюшке анализы надо делать, половина из них платные. Ты только себя береги, не перетруждайся шибко-то, — спохватилась она.
— Поберегу, не волнуйся. Отец как?
— Да что отец? — досадливо ответила Нина. — Как обычно. Надоел он мне, Валь, хуже горькой редьки. Выгнала бы, да куда выгонишь? Сдохнет ведь на улице, пьянь подзаборная. Жаль.
Нина бранилась на мужа всю жизнь и всю жизнь жалела его. Когда с ним что-нибудь случалось по пьяному делу, первая бежала на подмогу, тратила на лекарства последние семейные деньги, обивала пороги месткома с просьбами, чтобы мужа не увольняли.
Валя раньше осуждала ее за мягкотелость. А теперь внезапно почувствовала, что понимает. Сама-то она такая же безвольная тряпка: любит Тенгиза, прощает его предательство, согласна быть ему вечной любовницей, а не женой. Что поделать, женщины в России — существа мягкие, разжалобить их проще пареной репы.
— Мам, — позвала Валя.
— Что?
— Ты, чем отца, лучше себя пожалей. И Танюхе привет передавай. Я, может, выберусь к вам на Восьмое марта. Пару деньков отгулов возьму и приеду.
— Давай, приезжай, — согласилась Нина. — Как там тетка? Не обижает?
— Нет, все хоккей.
— Ну, целую. — Трубка коротко загудела.
Валя в задумчивости вернулась на диван. От разговора с матерью ей не стало легче, наоборот, она вся была во власти сомнений. Может, все-таки лучше не рожать? Сделать операцию, рискнуть, авось пронесет и ничего не случится? Или не рисковать?
Пока Валя терзалась и мучилась, вернулась Евгения Гавриловна. Сняла в прихожей шубу и сапоги, заглянула в комнату.
— Ты дома? С чего это?
Удивляться действительно было чему: все свободное время Валя всецело посвящала Тенгизу и к тетке в квартиру возвращалась лишь поздним вечером.
— Не заболела ли часом? — Евгения Гавриловна смотрела на Валю с подозрением.
— Нет, здорова. Просто устала. — Валя поудобней оперлась о спинку дивана.
— Устала — отдохни по-человечески. Ляг, поспи. Глаза-то у тебя, верно, какие-то опухшие. — Тетка подсунула Вале мягкую диванную думку. — Я и то думаю, — продолжала она своим обычным, ворчливым тоном, — сколько ж можно себя мытарить? Ведь почитай, сутками на ногах. Вот и свалилась.
— Да не свалилась я вовсе, — с внезапно нахлынувшим раздражением огрызнулась Валя, — просто присела на минутку, а вы уж и рады со свету сжить.