Читать «Белое золото» онлайн - страница 38

— Нет, я серьезно говорю, — объяснял Александр Алексеич. — Если ты будешь богатый, так не наденешь на себя три шубы или не съешь три обеда за-раз?

— Нет.

— Значит, для чего же тебе богатство?..

— Жить веселее… Бросил бы работу, завел гармонию, сапоги со скрипом, пару лошадей, — мало ли што.

— А потом все это тебе надоест.

Но всего веселее было, когда на Авроринский приезжал к воскресенью Сергей Александрыч. Он точно привозил с собой веселье, и все начинали улыбаться. По вечерам у конторы устраивали хоровод, и Сергей Александрыч угощал всех пряниками и орехами, без которых не выезжал из Тагила. По всему прииску неслись веселые хороводные песни, а Сергей Александрыч выходил в средину крута и отплясывал русскую. Его все любили на прииске и называли «веселым барином».

— Уж Сергей Александрыч всякаго уважит! У него что ни слово, то прибаутка…

К осени Сергей Александрыч переехал в Висим, — он служил в заводской конторе, и еще чаще стал бывать на Авроринском. Не любил его один Мохов, которого Сергей Александрыч так смешно передразнивал.

— Самый пустяшный человек, — говорил о нем Мохов. — Разве полагается барину плясать в хороводе? Я вот штегер, а и то ни в жисть не пойду, потому как это мне низко. Пусть мужики пляшут…

Под Момынихой дела шли бойко, и лучше всех — у Ковальчуков. Платина точно лезла из земли сама. Работало артелей двенадцать. Посчастливилось и Белохвосту. У него тоже шла хорошая платина. Это его примирило с Ковальчуками. Беда была только в том, что сам Белохвост любил выпить и выезжал на работу только во вторник, потому что в понедельник опохмелялся. На тяжелой приисковой работе пили много вообще, потому что и работа тяжелая, да и работать часто приходилось мокрым до нитки или по колена в студеной ключевой воде.

— Ах, Архип, Архип, не хорошо! — усовещивал его дедушка Елизар, не выносивший пьяниц. — Пропьешь все и опять ни с чем останешься…

— Дедушка Елизар, дай обрадоваться! — бормотал Белохвост. — Раньше другие радовались, а теперь наш черед.

В июле Белохвост купил лошадь и новую шубу и приезжал на приииск, несмотря ни на какую жару, в шубе. Другие старатели, заработав двести-триста рублей, тоже дичали и начинали пьянствовать. Бабы накупили ситцев, кумачных платков и тоже сорили деньгами. Сказывалась непривычка иметь деньги в руках, как и вообще на всех промыслах.

— Баловство одно, — ворчал дедушка Елизар, державший всю семью в ежевых рукавицах. — Деньги-то тоже к рукам.

Старший сыпь Парфен был весь в отца, такой же строгий и крепкий мужик, а зять Фрол оказался слабее и раза два приходил от Белохвостова на-веселе. Его жена, Мария, страшно боялась, как бы не узнал старик, и прятала мужа.

К осени у дедушки Елизара скопилось на руках рублей шестьсот, т.-е. целое состояние. Да еще рассчитывал он до зимы заработать рублей двести. На такие деньги можно было в Висиме устроиться хорошо. Первым делом старик замышлял пристроить избу к старой, чтобы отделить зятя, а Парфен пусть поживет пока в задней. Потом надо поправить службу, купить корову, вообще — поднять все мужицкое хозяйство. Семья была большая, — по сапогам купить, так и то разоришься. А тут еще Ефим подрастал, того и гляди, — женить придется, значит, опять рублей полтораста из кармане у старика. У старика все было рассчитано из копеечки в копеечку. Как-то не шел в счет один Кирюшка, точно он был большой и выделился из семьи. Дедушка Елизар только морщился, когда думал после всего о младшей дочери Анисье. Замуж пора девушке, значит, опять деньги, только здесь уж деньги, прямо выброшенные за окно, да еще работница из дома вон. Много было стариковских дум, а заработанные в лето деньги разлетятся, как птицы, только их пошевели.