Читать «Каторжная воля (сборник)» онлайн - страница 59

Перед тем как заснуть, Лунегов спросил:

– Фадей Фадеевич, я что-то не пойму… У этого старосты в хозяйстве сабан новенький, еще заводские клейма светятся. Он здесь как появился? Каким образом сюда доставили, через перевал? И сепаратор у него стоит, сам видел! Вот тебе и глухомань! У нас под Николаевском не в каждой деревне сепаратор имеется… Непонятно!

– Господин Лунегов, не задавайте мне на ночь сложных вопросов, иначе приснятся голодные цыгане, будут теребить со всех сторон и клянчить копеечку.

– Почему именно цыгане? – удивился Лунегов.

– А я откуда знаю, – зевнул Фадей Фадеевич, – давай спать, мой юный друг. Завтра будет день, завтра, может быть, появятся и ответы.

Он повернулся на бок, устраиваясь удобней, зевнул еще раз и мгновенно, с присвистом, засопел.

7

Всходило еще невидное из-за гор солнце, и белки́ загорались переменчивыми розовыми отсветами, как нежные свечки, поставленные прямо в небо.

Деревня проснулась, обозначилась в утренней прохладе своими обычными звуками: хлопаньем калиток, коровьим мычанием, кудахтаньем кур и громкой, задиристой перекличкой петухов, на которую лениво, как по обязанности, изредка отзывались отрывистым лаем собаки.

Единственная улица, протянувшись вдоль речушки, одним своим концом полого спускалась к мелкому и неширокому ручью. Сбегая откуда-то с дальней горы, он с веселым бульканьем вкатывался в речушку, точил камни, устилавшие его дно, и вода в нем при любом свете почему-то казалась темной. Сразу же за ручьем начиналась утоптанная тропа, по бокам которой громоздились большущие каменные валуны. Выше, за валунами, зеленой щетиной стоял ельник, и оттуда слышалась громкая птичья разноголосица.

Конь остановился на краешке ручья, уже опустив копыта передних ног в воду, вздернул голову и насторожил уши, словно хотел получше расслышать птичьи голоса, но всадник сердито стегнул плеткой по гладкому боку – и конь осторожно тронулся, выбирая ровное место среди камней. Всадник торопился, снова подстегнул коня – и тот махом одолел ручей, взметнул легкую пыль на тропе, набирая ход, однако набрать его не успел – из-за валуна выскочил, словно выпущенный из рогатки, староста Емельян и ловко ухватился за узду. Конь от неожиданности вздыбился, всадник откинулся назад, но в седле удержался. Вскинул над головой плетку, но ударить не посмел и медленно, нехотя опустил руку.

– И куда же ты собрался в такую рань, Гордеюшка? – спросил Емельян, продолжая крепко держать коня под уздцы. – Ответь мне. Заодно и с коня соскочи, несподручно мне голову на тебя задирать, не великий господин. Слазь, сукин сын!

Всадник вынул ноги из стремян, помедлил и легко спрыгнул на землю. Угрюмо сводил над переносицей белесые брови, смотрел себе под ноги и мял в руках витую плетку на кривом черемуховом кнутовище.